1«   ‹14›   ‹15›   ‹16›   »18

Астахов Вячеслав Иванович

Исповедь таксиста

Две аварии за одну неделю. Часть 2 Продолжение

Часть 2

Вернувшись к своему автомобилю, я обнаружил, что клиенты мои уже загрузили вещи и довольно плотненько, но не без комфорта устроились и сами, заняв при этом каким-то мешком добрую половину моего сидения водителя. Уж чем-чем, а лично своим удобством я жертвовать не был готов и поэтому пришлось произвести уплотнение и перетряску среди пассажиров и их вещей.

Пусть уже и была глубокая ночь, но хотя бы внешние приличия необходимо было соблюсти. А посему с правого переднего сидения я вытащил Переводчика, который очень уютно устроился на нем, на пару с Аксакалом и отправил его на плацкартное место, на мешки назад, на которых он и ещё один из их компании устроились в лежачем положении почти под потолком. Ещё четверо уместились на заднем сидении, а Аксакалу на колени я переправил мешок, который занимал до этого моё место водителя.

Была уже, где-то половина третьего, когда я тронул до невозможного перегруженный автомобиль от аэровокзала. Благодаря стараниям «личного механика» машина тянула хорошо и только на выбоинах дороги иной раз, что-то тёрло под днищем. Дорога была совершенно пустая и хотя чуть присыпана снегом, вполне сносна для спокойной езды по ней. Оставалось только наудачу проскочить два милицейских пикета на Рязанке, не очень-то хочется отдавать деньги, нажитые непосильным трудом, за перегруз машины, а уж дальше на МКАДе будет чуть спокойней. Все пикеты ГАИ на этом отрезке МКАДа, от Рязанского до Киевского шоссе расположены на внешней стороне дороги и инспектора, скорее всего, сидят в своих будках и переходить на другую сторону, просто ленятся. Если явно не чудить, то вполне можно проскочить.

Безо всяких проблем миную Удельную, Малаховку, Люберцы и вот уже на кольце. Хоть и зарекался не называть никаких имён и фамилий, но здесь не могу сдержаться, так как считаю Лужкову за современный МКАД при жизни памятник ставить нужно. Потому что в начале восьмидесятых это была не Столичная кольцевая дорога, а какое-то убожество. Всего по две полосы в каждую из сторон и ни одного фонаря освещения на всём её протяжении. А уж про покрытие и говорить не приходиться, местами бетонка местами асфальт, но и там и там ямы и ухабы из колеи особенно зимой сразу и не выскочишь. «Дорогой смерти» прозвали МКАД водители, из-за бесчисленных аварий и наездов на пешеходов. Одна только радость, что в ту пору автомобилей ночью, не в пример нынешним временам, было мало.

Пассажиры мои к тому времени уже освоились и утряслись, особенно те, что ехали в багажном отделении. Про себя отметил их приподнятое настроение, видно нравиться романтика нашей с ними необычной поездки. Постоянно слышаться подначки друг друга и охотный смех, конечно слов, не понимаю, но интонация вполне узнаваема. Идиллия — да и только!

У самого состояние тоже лучше не придумаешь, как будто и не провёл столько часов за рулём. Свежий как огурец, в сон совсем не тянет, хоть глаз коли. Может быть от нервного возбуждения, а может статься от того напитка которым они меня потчевали, не иначе что-то тонизирующее там присутствовало. Решил для себя выяснить у них, что это было, когда буду высаживать. Переводчика как самого молодого и тощего я самолично загнал на «плацкарт», а общаться с ним оттуда было не совсем удобно.

Вот с такими мыслями я пересёк развязку с Волгоградским шоссе и где-то через километр упёрся в бампер движущейся передо мной громадины, это конечно ежели бампером можно назвать швеллер подъёмного крана.

Появились в Москве в ту пору этакие шестиостные монстры, с надписью по бортам «КАТО». До сих пор не представляю, что это означает то ли название фирмы, то ли ещё что, но запомнил на всю оставшуюся жизнь. Машина сама по себе хоть и солидная по размерам, но на одной полосе дороги вполне должна вписываться. В данном случае шофер, что управлял этой махиной, видно поиграть захотел. Едет себе аккурат посреди дороги, заняв по половине каждого из рядов, со скоростью около пятидесяти километров в час. Ну что это за скорость для такси пусть даже сильно перегруженного, а обогнать невозможно. Слева бордюр газона с метровым коржиком снега на нём, а справа обочина вся в ямах и ухабах.

Мигнул ему пару раз фарами, посторонись мол — ноль эмоций! Попробовал обойти его справа по обочине, но почти сразу в темноте влетал в яму. Пришлось сбрасывать скорость и выбираться на дорогу. Уже через минуту опять догнал его и посигналил. Вижу, чуть потянул вправо, я и полез в обгон между ним и газоном, что разделял в ту пору встречные полосы на МКАДе.

Только я влез в ту дырку, как этот стервец стал прижимать мою машину, так что пришлось остановиться. Ведь с его массой переедет и не заметит, конечно такой крайности я не допускал, но и подставлять автомобиль не хотелось, тем более что ещё свежа была ситуация, случившаяся всего несколько дней назад.

Чувствую, начинаю заводиться, какие к чёту могут быть игрушки на дороге. По всему раскладу за такую машину кого-либо не посадят, значит или пьяный или Дурак, что в принципе одно и то же. Конечно, идеальный вариант его остановить и сказать все, что о нём думаешь, да только даже если остановишь, попробуй, достань его из этого «танка». Ладно, думаю, ты своё по любому где-то получишь. Кто как, а я верю в то, что если сподлючил непременно вернётся к тебе рикошет и, как правило, по самому больному.

Ну а пока за неимением лучшего, чуть приотстал и выбираю момент, когда дорога позволит его объехать. Вот уже и поворот на Копотню проехали, и дорога пошла под уклон к Москва-реке. Это сейчас в этом месте слева ТЭЦ вся сияющая огнями, справа новый микрорайон Копотни, а тогда вокруг было только чистое, заснеженное поле да внизу река подо льдом. И единственное светлое пятно в этой кромешности, факел нефтеперегонного завода, очень напоминающий «Вечный огонь». Да впереди в конце спуска на белом снегу угадываются железные фермы моста через Москва-реку.

До моста оставалось метров сто, когда мне показалось, что обочина стала ровнее и я, недолго думая резко добавив газа, пошел справа на обгон. Но этот «Игрун» оказался очень внимательным и весьма старательно меня караулил.

Стоило моей машине оказаться рядом с его третьей осью, т.е. ровно посредине, как он резко принял вправо и его колёса, которые были по высоте почти вровень с крышей моего автомобиля, оказались в опасной близости от борта. Отвернуть было некуда, так как справа уже был довольно глубокий откос и столбики предмостного ограждения. Вот прямо у последнего столбика, я затормозил и стал ждать, что будет, так как от меня уже ничего не зависело.

И дождался! Я уже было вздохну с облегчением, когда увидел проплывающий мимо последний шестой мост подъёмного крана. Когда почувствовал, что мой автомобиль, несмотря на то, что я буквально стоял на педали тормоза, начал двигаться вперёд. А впереди уже начиналось сплошное ограждение моста и ещё чуть-чуть, и моя машина окажется как бы между молотом и наковальней. До боли в ноге рефлекторно ещё сильнее давлю на тормоз и без того зажатый до упора.

Через секунду происходит совсем непонятное, автомобиль мой начинает разворачивать на месте вправо. Это сейчас, когда уже десяток раз всё обдуманно и переварено, кажется простым и понятным. Но тогда слишком быстро всё произошло. Этот монстр настолько близко прижался к моей машине, что своим бампером зацепился за мой и потащил за собой. Я уже потом в парке, при осмотре автомашины, обнаружил небольшую вмятину на бампере и следы его красной краски.

В метре от ограждения машина перестала двигаться вперёд и стала на месте разворачиваться до тех пор, пока не встала передом точно напротив проёма, между последним столбиком и ограждением. А дальше оказалось всё очень просто. Не зря на заднем бампере этого «КАТО» была надпись «При повороте занос 1,5 метра». Видно в последний момент водила понял, что натворил и резко повернул руль влево, отчего задняя его часть естественно сместилась вправо и мой автомобиль получил хороший пинок под зад, достаточно резво заскользил под горочку к реке.

Зима в том году была очень снежная, да и кольцевую дорогу иной раз чистили, а снег естественно сбрасывали под насыпь. Так что через несколько метров перед моей машиной собрался большущий сугроб, который сильно затормозил сползание вниз. Но тут в дело вмешалась физика, так как сместился центр тяжести из-за того, что все пассажиры в машине и их вещи пришли в движение и были брошены вперёд и вверх. А так как угол наклона насыпи был довольно крутой, автомобиль стал переворачиваться вперёд и, перекатившись крышей через сугроб, что собрал перед собой, встал опять на колёса, после чего опять продолжил сползание вниз, где через несколько метров и остановился.

Какое-то время в салоне была тишина, всё смешалось в хаосе и люди и вещи. Переводчик вдруг оказался между мной и Аксакалом, сидевшим на правом переднем сидении, головой под торпедой. Сам Аксакал оказался прижатым грудью к торпеде мешком и чьим-то задним фасадом. Что там было с остальными, определить не было никакой возможности, потому что сам я тоже получил хороший удар по шее другим мешком, который и прижал меня к баранке руля. Решение могло быть только одно, быстрее выбираться из этой консервной банки, где мы оказались спрессованными, как бычки в томате.

Времени на раздумье ни секунды, уже слышаться всхлипы, стоны и какая-то возня. Если не выбраться самому и не вытащить людей, в панике передавят друг друга. Мне пришлось в армии наблюдать, как со дна реки вытянули танк у которого на учениях во время форсирования прямо на середине заглох двигатель. И речка была пустяшная и глубина небольшая, и экипаж подготовили, как действовать в таких случаях. Но видно запаниковали ребята и когда танк открыли и их из него достали, выяснилось, что они в полном смысле этого слова друг другу глотки порвали.

Поэтому действую как в бою, левой рукой тяну ручку замка своей двери и плечом ударяю в неё. Дверь подалась, но отворилась сантиметров на десять, возвращаю её назад и бью ещё раз и опять результат практически нулевой.

Начинаю понимать, что машина практически в снежном коридоре, который протаранила своей массой при спуске, и снег, уплотняясь, не позволит открыть дверь. Быстро вращая ручкой, опускаю боковое стекло своей двери, хорошо, что имею привычку при любой погоде никогда не поднимать его до конца.

Как только стекло опустилось, приподнимаюсь на ногах, одновременно вылезая из-под мешка начинаю протискиваться в оконный проём. Вот здесь и происходит то самое страшное, то чего я так сильно боялся. Увидев, где выход народ борясь и отталкивая мешки и соседей, подался к нему. Меня уже кто-то тянет за ноги и хватает за куртку. Церемонится некогда и по этому правой рукой бью в чьё то лицо, благо левая уже снаружи. Брыкаясь ногами не хуже призового жеребца, упираясь и отталкиваясь об кого-то, церемонится некогда, вываливаюсь на снег. Ещё не успеваю встать на ноги, как в окне показывается голова Аксакала, вот ведь что получается старый, а при разборке самый шустрый оказался. Хватаю его за ворот халата и выдёргиваю из машины, а за окном в салоне уже калейдоскоп из лиц идёт борьба за место под луной.

Воплю на них что есть силы матом, что бы хоть как-то привести в чувство, а сам утаптываю снег перед дверью и наконец, распахиваю её. Тут же из салона под ноги вывалились двое, чуть не сбив меня с ног. Оседлав одного из них, за ногу вытаскиваю Переводчика и, не удержав равновесия, валюсь с ним в снег. Быстро вскакиваю и, отпихнув его от себя, ему вдруг приспичило мне, что-то объяснять, и он стал хватать за руки, бросаюсь к задней двери и, примяв снег, открываю и её.

Протянув руку в темноту салона, схватил и выудил за задний фасад ещё одного сердечного. Уже без сил валюсь с ним в сугроб, оттуда лёжа наблюдаю, как из машины выползают остальные. При этом удовлетворённо отмечая, что серьёзно травмированных среди них нет.

Удостоверившись, что с людьми всё в относительном порядке, и моя помощь пока больше никому не нужна, не вставая на ноги, стал оглядываться по сторонам, оценивая ситуацию. Заодно и немного прийти в себя, потому что все эти усилия проделал на одном дыхании, сил не осталось совсем.

Стояла морозная зимняя ночь. Было полнолуние и небо совсем без облаков усыпанное звёздами. От этого весь окрестный пейзаж отлично просматривался и в другой ситуации не мог бы не радовать. Передо мной расстилалось девственно белое с голубоватым оттенком от лунного света, заснеженное поле, с левой стороны которого угадывалось русло Москва-реки, скованное льдом. Но стоило повернуть голову назад, и вся лирика исчезала, уступая место суровой действительности.

Автомобиль стоял в самом конце крутого откоса по верху которого пролегала МКАД и откуда мы так лихо съехали, о чём и свидетельствовала пробитая машиной в снегу колея. Но там, на верху хоть иной раз по ночному времени проезжали люди, и не имея никакого конкретного плана я полез туда к ним, утопая по пояс в снегу. Ноги скользили, но руками хватаясь за какую-то растительность, выбивавшуюся из-под снега, я упорно двигался вверх.

Где-то на середине подъёма я услышал усиленное сопение за спиной и, оглянувшись, увидел поднимавшегося следом Переводчика, который заметно догонял меня в этом восхождении. Когда цель была так близка, и я протянул руку, чтобы ухватившись за ветки чахлого кустика, росшего на самом краю откоса и помочь этим вытянуть себя на дорогу, меня схватил за ногу поскользнувшийся лезший следом Переводчик, мы оба очень скоро оказались в самом начале с таким трудом пройденного пути, спустившись вниз на пузе. Во время спуска и по прибытии на место я, не стесняясь в выражениях, высказал ему всё, что о нём думаю, в самом конце добавив, что если он ещё раз до меня дотронется, то ему не поздоровиться и для доходчивости сунул под нос свой кулак. Не та ситуация чтобы политесы разводить.

Полез снова по уже проторенному пути. Преодолев две трети подъёма, я уже сам оскользнулся и проезжая на брюхе мимо него, понявшего мои слова очень уж буквально и вежливо посторонившегося пропуская меня, вместо того что бы поддержать.

Выдал для него и его родителей вторую порцию своих мыслей о них, даже не понимая, что со стороны это выглядит как в мультяшке «Ну заяц погоди!».

Совершив, таким образом, полтора подъёма и два спуска, я порядком устал, и какое-то время сидел в снегу, наблюдая как мои пассажиры выгружают из машины свой багаж. Делали они это спокойно и деловито в полной тишине, только иногда был слышен голос старшего, подававшего им какие-то команды. Меня они как будто и не замечали, ни слова укора, ни поддержки, будто меня и нет.

Немного отдышавшись, я отправился совершать своё третье восхождение и, слава богу, на этот раз удачное. Переводчик был уже наверху, видно сделав правильный вывод со слов от меня услышанных, на последнем метре очень даже уважительно поддержал под локоток. Вот что значит правильно и доходчиво объяснить человеку его задачу.

Встав ногой на твёрдую и прямую почву, я принялся оглядываться, оценивая сложившуюся ситуацию. А положение моё было нужно прямо признаться самое что ни на есть хреновое, если не сказать больше… Ведь для того, чтобы достать из-под насыпи мой автомобиль необходим был по меньшей мере подъёмный кран и очень желательно именно тот что меня туда загнал.

Вот только где его взять в три часа ночи, когда все нормальные люди давно уже спят, а тот придурок уехал и сейчас, наверное, трясется, думая про себя запомнили его номер или нет? Ну, конечно же, нет, до этого ли было. Оно может быть и к лучшему, а то бы непременно возникло желание отыскать его впоследствии и настучать по голове.

Осматриваю совершенно пустую дорогу, копошащихся внизу около машины людей и почему-то страшно раздражающий меня на тот момент факел нефтеперегонного завода. Так себя жалко стало, что прямо затосковал. Тем временем из-под насыпи вылез Старший и через переводчика, который молча, стоял рядом видно боясь отвлечь меня от каких-то, как ему, наверное, казалось мудрых мыслей, стал толковать, что-то про трос, верёвку и ворот что бы вытащить машину.

Господи! Да какие же у нас люди золотые — думал я про себя: ни слова укора, ни косого взгляда, одно только в голове, раз уж так случилось, то нужно искать выход, а всё остальное потом. И даже хоть сейчас готовы нести машину на руках в гору.

Но так как казнил себя я сам, этого, никто не смог бы сделать. Я просто не имел права подвергать людей такой опасности из-за глупого желания проехаться с ветерком. Я пренебрёг главным правилом, которому следую всю жизнь, когда нахожусь за рулём автомобиля. Правилу «Три Д — дай дорогу Дураку!» Это большая удача, что никто не пострадал, хотя Старший постоянно прикладывал к лицу снег, пояснив мне через Переводчика, что в машине ему кто-то здорово заехал ногой. Ну, вот подумал я, и здесь наследил, но сознаваться не стал.

Самое моё сокровенное желание в тот момент было одно, чтобы здесь поскорее проехала какая-нибудь машина повместительнее, и я смог бы отправить на ней людей. И даже готов был проплатить их проезд из своего кармана, этим хоть немного сгладить свою вину перед ними. Тем более что стоял мороз градусов пятнадцать и под открытым небом на ветру они очень скоро начнут мёрзнуть. О себе в тот момент я совсем не думал, в крайнем случае, оставлю машину здесь под насыпью, а потом вернусь с подъёмным краном.

Поэтому, когда на горе со стороны Копотни показались огни фар автомобиля, я воспрянул духом. Ещё совсем было не ясно в темноте, что это за машина приближается к нам, но шестое чувство уже подсказывало мне, это то, что надо. Разведя руки в стороны, я пошёл на встречу посередине дороги, в одном лишь устремлении любой ценой её не пропустить.

И вот машина совсем рядом, из-за дальнего света фар не могу понять какая, но явно, что-то, большое. Меня заметили и начинают тормозить, как же неприятно, когда тебе в упор в глаза, привыкшие к темноте, светят мощными фарами, и ты против воли закрываешь их. Только по звуку работающего двигателя пытаешься понять, насколько близко от тебя накатывающаяся машина.

Вот она совсем рядом, прямо передо мной пофыркивает работающий на холостых оборотах двигатель и даже ощущается тепло идущее из-под решетки радиатора. Гаснут фары, свет от которых пробивался даже сквозь плотно закрытые веки. Не опуская рук, открываю глаза, и какое-то время ничего не вижу. Несколько раз моргаю глазами, чтобы они быстрее привыкли к опять наступившей темноте и уже через несколько секунд в метре от себя ясно различаю бампер грузовика с массивным наростом посредине.

От увиденного у меня перехватывает дыхание. Потому что даже при самой смелой фантазии трудно было себе представить, что первая и единственная автомашина, остановленная мною на ночной дороге, оказалась оборудована лебёдкой. Точно за меня кто-то сильно молился, ведь, сколько нужно было стечений всяческих обстоятельств, чтобы свести нас вместе.

Во время службы в армии мне не раз приходилось видеть машины с этими нужными в определённых условиях устройствами барабанного типа, на которых было намотано метров пятьдесят крепкого стального троса.

Вот и сейчас передо мной стоял армейский грузовик ЗиЛ-157 и появилась полная уверенность в том, что и на этот раз всё будет хорошо. Главное в тот момент было заставить того, кто управлял этой машиной подчиниться моей воле и интересам, не дать ему очухаться, подмять! И разговор, поэтому должен быть коротким и на тему.

Несколько молниеносных прыжков и я, уже распахнув дверь кабины, оказываюсь на подножке грузовика. Никакого плана действий, сплошной экспромт. В кабине двое, шофёр — молоденький солдатик и рядом с ним прапорщик сопровождающий. Видно манёвр, совершенный мною был настолько стремительным, а вид таким напористым, что они оба разом отпрянули к противоположной двери.

Не давая им опомниться, я перстом указующим, направленным на стоящий под насыпью автомобиль и громким командным голосом произнёс:

— Видишь машину? Сейчас разворачиваешь свою поперёк дороги, и будем лебёдкой вытаскивать.

Чтобы немного подсластить, а скорее всего ещё больше дожать, вынимаю из кармана на ощупь первую попавшуюся купюру и сую её водителю. Это оказался червонец, что для солдата срочника было целое состояние, он ещё даже до конца не прочувствовав ситуацию, довольно сноровисто схватил его. Это для меня было очень даже отрадно, раз деньги взял, никуда теперь не денешься, ты мой!

Но оставался ещё прапорщик, старший по команде, и он не промедлив, ни секунды, обозначил себя.

— А мне? — как только увидев деньги, выкрикнул он. Показав этим отменную реакцию в защите своего интереса. Всё-таки не напрасно на подобных должностях как правило оказываются самые, что ни на есть пройдохи. Но я и его сразу успокоил, пообещав не забыть, но при условии, что он будет вести себя хорошо и во всём помогать. На что он радостно, утвердительно закивал головой и молвил:

— Приказывай, Командир!

Я не заставил себя долго уговаривать, и высадив его из кабины, приказал вернуться по дороге метров на пятнадцать-двадцать назад и встать на посту. Чтоб он не хуже двадцати восьми панфиловцев не пропустил ни одной машины, если такие окажутся, и они в темноте не врезались в ЗиЛ, который мы сейчас поставим поперёк дороги. Он очень охотно бросился выполнять возложенное, при этом проявив разумную инициативу и смекалку, вспомнив, что у него в хозяйстве имеется карманный фонарь.

За это получил от меня благодарность, но фонарь я у него отобрал, мотивируя свой поступок тем, что парень он энергичный и прекрасно обойдётся платочком, а фонарик мы отдадим на время этим двум товарищам с юга, и указал при этом на Переводчика и Старшего которые, увидев, как я распоряжаюсь военными приняли положение очень похожее на «Смирно!» и принялись оправлять свои халаты, готовые немедленно ринуться туда, куда я их пошлю. Я их откомандировал прикрывать противоположную сторону.

Сейчас оценивая свои действия с высоты прожитых лет и отбросив ложную скромность, не без удовлетворения замечаю, что вполне могу гордиться разумностью своих тогдашних действий.

1«   ‹14›   ‹15›   ‹16›   »18

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)