1«   ‹15›   ‹16›   ‹17›   »18

Астахов Вячеслав Иванович

Исповедь таксиста

Две аварии за одну неделю. Часть 2 Окончание

Часть 2

Расставив охранные кордоны с обеих сторон от того места где будет находиться тягач и тщательно их проинструктировав, в основном конечно узбеков, подкрепляя свои слова больше жестами в виде сжатой в кулак руки и, по-моему, очень даже неплохо в этом преуспел. Я принялся управлять манёврами водителя ЗиЛа. Заставил его проехать несколько метров вперёд и потом, вывернув руль до упора влево, и включив заднюю передачу, сдавать машину задом на полосу встречного движения, при этом перескочив через газон, что в те времена разделял потоки транспорта. Хорошо, что грузовик был трехосным со всеми ведущими мостами и перепрыгнуть через засыпанный снегом газон, для него не составило большого труда.

В результате получилось всё очень удачно. Оба задних моста грузовика оказались на противоположной полосе, колёсами упираясь в бордюрный камень газона, что придало автомобилю определённую жесткую устойчивость на дороге. Передний мост с моторным отсеком и лебёдкой обращён в сторону откоса, как раз напротив промежутка между столбиком и ограждением.

Проделав всё это и ещё раз убедившись, что все члены моей команды находятся на своих местах и преисполненные рвения усиленно бдят, отдал команду водителю ЗиЛа разматывать лебёдку и сам с крюком на плече к которому крепился трос, отправился вниз под откос к своей машине. Примерно на середине склона встретившись и разминувшись с группой остальных своих пассажиров, которые цепляясь друг за друга, не без усилий тащили свои мешки вверх. Но я даже не удостоил их своим вниманием. Впереди была цель, и не взирая ни на что я шел к ней.

Достигнув машины, мне пришлось решать очередную задачу. За что цеплять трос? Почему-то конструкторы завода изготовителя этого не предусмотрели, и водителям, когда возникала потребность буксировать другой автомобиль, приходилось цеплять буксир за рессору. В данном случае это вызывало во мне большие опасения. Ведь то была не прямая дорога, а крутой подъём да плюс ко всему сопротивление снега, значит и нагрузка возрастёт в несколько раз. Рессору очень даже просто можно оторвать.

Не придумав ничего лучшего, как зацепить трос непосредственно за задний мост, я как крот стал зарываться в снег. Признаться, проделать первый этап, докопаться до заднего моста, обернуть вокруг него трос и сделать удавку, оказалось сравнительно просто. Но вот выбраться назад ногами вперёд и вверх потребовало от меня немалых, по истине акробатических, усилий.

Весь насквозь мокрый, снаружи от снега, изнутри от пота, с негнущимися от холода пальцами рук, потому что в этой кутерьме даже не вспомнил о перчатках, лежавших в бардачке, забрался в салон, чтобы хоть немного управлять автомобилем при подъёме. Сделал в открытое окно водителю тягача отмашку рукой начинать подъём и даже почти по-гагарински крикнул при этом: «Поехали!», когда машина стронулась с места.

Слава богу, лебёдка работала исправно, и машина вместе со мной медленно, но уверенно поползла вверх, толкая перед собой ту гору снега, что она нагребла по пути вниз и через которую мы так лихо перекатились крышей. Наверху я оказался почти одновременно с пассажирами, только что закончившими восхождение со своими пожитками. И опять для полного счастья не хватило пустячка. Ведь машина моя «универсал» была чуть длиннее обыкновенной Волги и вот этого «чуть» не хватило, так как бампер почти упёрся в лебёдку, а передняя часть автомобиля ещё находился между столбиком и ограждением. Не хватило ширины дороги.

Выйдя из салона, я на животе залез под машину и отцепил трос, надеясь, что грузовик отъедет немного назад. Но, ни тут то, было, бордюрный камень газона, который при подъёме машины как бы страховал тягач и помогал удерживать его на дороге, сейчас препятствовал движению. Чтобы сорвать машину с этой распорки следовало её хорошо раскачать, резко дёргая поочерёдно вперёд и назад, а пока рядом стоял мой автомобиль, об этом нечего было и думать.

Тут я обратил внимание на пятёрку пассажиров, стоящих около своих мешков и с интересом наблюдавших за мной. Зову их к себе. Выстраиваю вдоль левого борта своего автомобиля ближе к задней его части и на пальцах объясняю, что и куда необходимо толкать.

Признаться, я совсем недооценил своего умения общаться, руководить жестами и выдающихся способностей тех, к кому обращался, но меня поняли с полупальца. Так толкнули в бок машину, что я серьёзно стал опасаться, как бы она опять не улетела с обрыва, только уже боком.

При этом она самую малость не вписалась в проёме и было чуть оцарапано левое переднее крыло. За это с моей стороны им было сделано внушение, за излишнюю горячность, а они совсем по-русски стояли передо мной с виноватым видом и сдвинув вперёд тюбетейки, чесали затылки.

Впрочем, особливо долго отчитывать их у меня не было никакого желания, и делал я это только потому, что от радости адреналин во мне буквально фонтанировал, его необходимо было понизить.

Ко всему прочему, надобно было срочно убирать с дороги тягач, а у солдатика водителя никак не получалось его раскачать чтобы перепрыгнуть обледенелый бордюр газона. Пришлось высаживать его из кабины и садиться за руль самому. У меня тоже не сразу всё получилось, но со второй попытки ЗиЛок уже весело пофыркивал на обочине перед моей машиной.

Вот только тогда, когда спасательная операция закончилась и выставленное мною оцепление было снято, со стороны моста проследовали сразу два автомобиля. Я сел в машину и с замиранием сердца повернул ключ замка зажигания. Двигатель завёлся, что называется вполоборота и немного погазовав на месте, проверяя его работу на разных режимах, а потом и включив передачу, я объехал впереди стоящий тягач.

Машина вела себя нормально, я отдал команду пассажирам грузиться, а сам попросил солдата включить дальний свет и при нём бегло осмотрел свой автомобиль на предмет установления повреждений. С превеликой радостью таковых не обнаружил, если не считать небольшой вмятины на левом переднем крыле, полученной на самом последнем этапе спасательной операции. Но это было так мелко по сравнению с тем, что могло бы быть, что не заслуживало, сколько-нибудь, серьёзного внимания.

Настала пора прощаться с теми, которые волею провидения оказались этой ночью в нужном месте и в нужное время, став нашими спасителями. Может быть, спасители и очень сильно сказано, но помогли они действительно очень серьёзно. Согласно данному мною прапорщику слова, я его не забыл и принародно вручил ему пятнадцать рублей, чем он остался очень доволен и даже воображал перед солдатом, помахивая перед ним деньгами, сложенными в виде веера, как бы давая понять, что старший по званию и получать должен больше, наверное, имея в виду ту десятку, которой я с самого начала, того зарядил.

Правда он не имел понятия о том, что я солдатику потихоньку от всех положил в руку ещё двадцать рублей и тот оказался очень умненьким, не показав их никому. Не остались в стороне и мои пассажиры, которые развязав свои мешки, буквально завалили военных всевозможными узбекскими деликатесами. Те на время опешили, стоя с растерянным видом и с полными охапками гостинцев, пока я опять не взял общее руководство на себя и не скомандовал:

— По машинам!

Они трусцой побежали к своему грузовику, без конца оглядываясь на нас. А так как руки у них были заняты, они усиленно мотали головами в знак благодарности. Потом, уже сев в кабину и объезжая нашу группу, прапорщик ещё долго махал в окно шапкой.

Ещё не скрылись из вида габаритные фонари грузовика, как я почувствовал, что что-то происходит не так. Отыскав глазами Старшего, кивком головы обратился к нему с немым вопросом:

— В чём дело?

Он через Переводчика объяснил, что двое из его дружного коллектива, наотрез отказываются дальше ехать в моей машине.

Услышав такое, я потерял дар речи, совершенно не представляя, что можно предпринять в этом случае. Только через некоторое время заметил знаки, которые мне подавал Старший, стоящий рядом ко мне лицом. И я его понял!

— Всё, митинг закончен,— начал я говорить, громким командирским голосом.— Кто едет в машину, а остальные могут оставаться!

Пять человек дружно стали занимать места в автомобиле. Только Аксакал и ещё один товарищ, тоже не первой молодости остались на месте со своими мешками. Я сделал приглашающий жест рукой в сторону салона, но они, молча с видом непослушных детей, отрицательно замотали головами.

«Господи,— подумал я про себя,— только этого мне и не хватало, для полного счастья!» А сам для вида пожав плечами, как бы давая этим понять: «Ну как хотите» — сел за руль.

По привычке проверив хорошо ли закрыты двери, и под ободряющие взгляды Старшего, тронул автомобиль. Я не стал его сразу разгонять и двигался потихонечку, всё время, держа через зеркало заднего вида, в поле зрения две одинокие фигуры, стоявшие на обочине.

Не мог же я, в самом деле, оставить в чистом поле людей. Когда машина отъехала метров на тридцать, эти двое похватав мешки, кинулись бегом за нами. Я, конечно же, как только заметил это, остановился и задним ходом поехал им навстречу.

Нас опять полный кворум, и мы несмотря ни на что, продолжаем свой путь. Веду машину как можно осторожней, чтобы ни создавать пассажирам отрицательных ощущений. В салоне автомобиля как в бане тепло и сыро, отопитель еле справляется обдувать лобовое стекло, все остальные окна запотели так, что просто плачут. От нас ото всех так и валит пар, вся одежда мокрая от кувыркания в снегу и чрезмерных усилий.

Тут ещё видно от пережитого нервного напряжения у меня появилось такое чувство голода, что я понял если сейчас хоть чего-то не съем, то просто умру. Как мне было не стыдно, но я попросил у Переводчика, чего-нибудь пожевать. Что тут началось, несмотря на ужасную тесноту, мои пассажиры зашуршали в своих мешках и на меня обрушился буквально шквал из съестного. Конечно же, управлять автомашиной стало очень проблематично, и я припарковался на обочине.

Сразу половина пассажиров высыпала на улицу, освободив заднее сидение, на котором мгновенно был организован импровизированный стол, заваленный все возможными восточными яствами. Я уже не привередничал и не интересовался, что есть что, а уплетал за оби щеки все эти вкуснятины и получив в своё полное распоряжение термос, запивал всё это неизвестным мне чудесным напитком. И даже совсем забыл и не делал никаких поползновений, чтобы узнать, из чего он приготовлен. Аксакал пустил по кругу свою заветную бутылочку с зелёными шариками, и наша трапеза пошла намного оживлённей. Я даже стал ловить себя на том, что и без переводчика почти всё понимаю из общего разговора.

Затратив на свой очень уж ранний завтрак минут пятнадцать, мы продолжили путь и через полчаса я их уже высаживал в аэропорту «Внуково». Что бы доставить своим клиентам больше удобств я остановил автомобиль прямо рядом с дверьми здания аэровокзала, у которых обычно пасутся, аккредитованные в этом месте «мастера». По мере того как пассажиры покидали салон, у местных аборигенов постепенно вылезали глаза на лоб, видя сколько их было в машине.

Пока рядовой состав выгружал из салона себя и вещи, ко мне подошли Старший и Переводчик. В руках у первого была стопка купюр, и он протянул её мне, расплачиваясь за проезд. Взяв деньги, я машинально пересчитал их и обнаружил, что кроме оговоренной суммы мне накатили ещё солидные чаевые, коим я категорически воспротивился, в первый и последний раз за всю свою карьеру таксиста, считая, что за такую экстремальную поездку мне в пору самому было им приплатить. Но Старший был настойчив, и мы некоторое время на глазах удивлённых моих собратьев по ремеслу, как это так, таксист отказывается от денег, передавали их из рук в руки. В конце концов, чтобы прекратить этот базар я к общему восторгу узбекской диаспоры дал себя уговорить.

Потом было прощание, каждый из них считал своим долгом непременно броситься мне на шею и только ногами при этом не болтал. Больше всех расчувствовался Аксакал, который долго бился у меня на груди весь в слезах, что-то очень нежное бормоча по-узбекски.

Я гладил его ласково по спине и голове, успокаивая по-русски, при этом сильно переживая в душе за свою куртку, думая смогу ли потом отстирать её или она так и будет блестящая в некоторых местах от его соплей.

Последним прощался Старший, который, взяв меня за руки очень долго, что-то говорил, я очень надеялся, что хорошее, потому что Переводчик в это время что-то быстро писал на листке бумаги. Потом закончив писать, он передал бумагу Старшему, а тот очень торжественно вручил её мне. Когда я спросил, что это? Переводчик ответил, что это адрес Старшего в Узбекистане, и они очень надеются видеть меня с семьёй у себя в гостях.

Я был искренне тронут и неизвестно, сколько ещё продолжалось бы наше братание, но необходимо было его заканчивать, тем более что в непосредственной близости от нас стали дефилировать, аж два милицейских патруля. Да и долгие проводы всегда очень утомительны. Я сев в машину отчалил, наблюдая через зеркало, как они машут руками мне вслед.

Потом, несколько лет в моём бумажнике лежал их адрес и очень серьёзно рассматривалась возможность такой поездки. Тем более что в Ташкенте жил мой двоюродный брат, который настойчиво звал к себе в гости, да и самому хотелось увидеть новые места. А потом случилась нелепая, скоропостижная смерть брата и поездка отпала сама собой. Я не умею и не люблю обременять заботами о себе малознакомых людей, а пускаться в столь дальний путь с семьёй из-за двух-трёх дней просто не имело смысла.

1«   ‹15›   ‹16›   ‹17›   »18

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)