На страницу автора

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

1«   ‹7›   ‹8›   ‹9›   »13

Сидоров Иван
Под знамением Бога Грозы

Книга первая
Восставшая из пепла
Часть вторая — 8

Войска хеттов стягивалось к голым склонам Бычьих гор. Отряды один за другим проходили мимо Туванувы. В долине разбили огромный лагерь. Развернули походные шатры. Задымились костры. Слышалось чирканье точильных камней, громкие боевые песни. Иногда походные хухупалы поднимали на ноги весь лагерь своим гулким боем, и тогда долина напоминала собой потревоженный пчелиный улей.

Снег на перевалах начинал сереть. Появились черные прогалины. Набухли звонкие горные ручьи. Самое время для перехода. Суппилулиума созвал всех военачальников в свой шатер. Когда они собрались, то принялись обсуждать план ведения войны. Суппилулиума расправил на столе пергамент с планом всех митанийских укреплений с дорогами и мостами. За эту карту Иссихаса, с его слов, отдал большое количество серебра.

Перед шатром послышался шум. Кто-то пытался пройти через двойной заслон горцев и мешедей. Хемиша заглянул в шатер и обратился к лабарне:

— Прости, солнце мое. Один из командующих отрядом хочет видеть тебя. У него такой испуганный вид, будто он повстречался с самим Ярри.

— Он не может подождать? — рассердился повелитель. Суппилулиума терпеть не мог, когда его отвлекают от дел.

— Он сильно напуган и толком ничего не может сказать,— ответил Хемиша.

— Веди его. Но если он пришел по пустяку, прикажи выпороть его.

Хемиша исчез за занавесью. Через миг он впихнул в шатер испуганного воина. Тот грохнулся на колени.

— Говори. Что дрожишь, как побитый шелудивый пес,— прикрикнул на него лабарна.

— Властелин. Солнце наше,— истерично пролепетал тот.

— Что произошло? — повторил вопрос лабарна.

— В лагере началась чума! — наконец выпалил воин.

Все ахнули.

— В своем ли ты уме! — закричал гневно лабарна.

— Это правда,— завыл воин, с трудом глотая слюну.— Пятеро моих воинов слегли.

Суппилулиума вышел из-за стола и сделал несколько шагов взад-вперед. Все военачальники притихли и ждали решения повелителя. Лабарна собрался с мыслями. Главное — ничего не бояться. Быть хладнокровным.

— Слушайте меня,— твердо произнес он,— в лагере должны сохраняться порядок и спокойствие. Кто будет много орать и возмущаться — того наказать плетьми, и кожу на нем не беречь. Всех заставить пить уксус. Больных вынести из лагеря и сжечь все их вещи. Если кто вздумает бежать — ловить и жестоко наказывать. Идите!

Военачальники удалились. Суппилулиума приказал мешедям созвать всех жрецов для молитвы и жертвоприношения.

Фазарука и Хемиша побежали смотреть чумных. Пять человек лежали на подстилках из овечьих шкур. Печать смерти уже отметила их бледные лица. Синие пятна проступили на теле. Тоопека напоил их каким-то снадобьем, и они теперь лежали тихо, без стонов и судорог уходили в мир иной. Воины собрались вокруг них, но никто не смел подойти близко. Они со страхом глядели на чумных и с ужасом шептали: «Чума! Смерть! Гнев Богов! Боги отвернулись от нас!»

— Всем разойтись и молиться! — приказал Фазарука.

Зеваки нехотя разбрелись по лагерю. Когда никого не осталось, Тоопека подошел к ним. Его руки были испачканы кровью. Он держал небольшой нож и маленькую чашечку, наполненную кровью.

— Что ты делал, Тоопека? — с испугом воскликнул Хемиша, заметив бурые пятна на его руках.

— Ничего особенного,— ответил лекарь спокойно.— Обследовал покойного.

— Дух болезни может овладеть тобой. Не всякие чары помогают от чумы.

— Я не заболею,— уверенно ответил Тоопека.— А с ними покончено. Один уже умер, и остальные умрут. Может быть, еще будут умирать.

— Наши дела плохи,— проронил Фазарука.— Хорошо, если Боги услышат наши молитвы. Но вдруг, они заняты чем-то другим и не обращают на нас внимания.

Тоопека усмехнулся, затем серьезно сказал:

— Надо, прежде всего, поймать подлеца и обезвредить.

— О чем ты говоришь? — не понял Хемиша.

— Я говорю, что это не чума. Их, просто, отравили.

— Ты в этом уверен? — в один голос воскликнули Фазарука и Хемиша. Они не так сильно удивились, если бы сейчас рядом разверзлась земля, и вылез сам Ярри с огненными глазами и змеиным языком.

— Вот, смотрите.— Тоопека достал из своей сумки причудливый белый корень какого-то растения.— Это корень Цинны. Он может определить присутствие яда в вине или пище даже лучше, чем змеиный камень, который носят с собой чашники.— Он надрезал корень, обнажая белую мякоть с красными прожилками. Лекарь обмакнул корень в чашке с кровью. Когда он его вынул, то на срезе корень сделался серым, а прожилки из красных — синими.— Очень сильный яд, искусно приготовленный. Действие его напоминает чуму. На теле, так же, как во время болезни, проступают пятна, человека рвет кровью.

— Кто это мог быть? — Фазарука схватился за меч.

— Найти его не так просто в огромном войске.— Тоопека огляделся вокруг.— Эти пятеро ели из одного котла чечевичную похлебку. Вернее — их было шестеро. С ними сидел еще один: высокий, с большим горбатым носом, заросший, словно обезьяна, худой. После того, как у этих пятерых начался приступ, он заорал, словно взбесился: «Чума! Чума!» Все подхватили. Много ли надо для паники. После я его не видел. Мне кажется — он все и подстроил.

— Но зачем? — недоумевал Фазарука.— Неужели в лагерь прокрался лазутчик Тушратты.

— Тише! Сюда идут,— предупредил Тоопека.

К ним, переваливаясь с ноги на ногу, спешил Иссихасса. Два здоровых телохранителя и несколько слуг неотступно следовали за ним. Иссихасса взглянул на мертвецов, покачал головой и печально произнес:

— Ай, ай! Такая неудача в самом начале похода. Мы еще не встретились с врагом, а у нас уже потери.

Хемиша весь напыжился. Его взгляд уловил кого-то в толпе слуг. Он побледнел и невольно схватил Фазаруку за плечо.

— Ты что? – испугался тот.

— Смотри! — Хемиша показал в сторону высокого чернобородого мешедя с большим горбатым носом.

— О Боги! — только и смог произнести Фазарука.— Ты же его тогда убил.

А мешедь из свиты Иссихассы встретился взглядом с Хемишей. Его колючие, глубоко сидящие глаза вспыхнули неистовой злобой. Он сжал костлявой жилистой рукой рукоять меча. Сквозь густую нечесаную бороду показался жуткий оскал.

Наконец, поохав и поахав, Иссихасса пошел прочь. За ним, как цыплята за наседкой, поспешила вся его свита, кроме одного колдуна. Маг остался на месте и сосредоточенно махал руками, творя непроницаемую завесу от болезни.

— Фазарука, что мы видели? Призрак? Наваждение? — ужаснулся Хемиша.

— Это именно тот каскиец, которого ты зарубил десять лет назад.

— Неужели рука мне тогда изменила? — он посмотрел на свою мозолистую кисть.

— Просто, эта тварь оказалась живучей,— возразил его друг.

— Значит — мне еще раз предстоит скрестить с ним оружие.

— Послушай, искуснейший из магов,— крикнул Фазарука колдуну.— Я тебя знаю. Ты знаменитый лекарь и служишь благородному Иссихассе.

— Господин прав,— с удовольствием согласился маг, закончив свои сложные пассажи,— я служу нашему мудрому и доброму Жезлоносцу великого лабарны.

— И как здоровье нашего уважаемого вельможи и моего друга? — спросил заботливо Фазарука.

— Благодаря моим стараниям, он чувствует себя превосходно,— без тени смущения ответил лекарь, поправляя свой черный колпак.

— Не поможешь ли мне? Дело в том, что мой лекарь бездарен, а у меня появился недуг. Я как выпью много вина, так на следующее утро голова болит. Если поможешь, я заплачу тебе десять сикелей серебром. Вот тебе задаток.— Фазарука вынул из сумки три серебряных брусочка и сунул их магу.

Тот часто задышал. Глаза его алчно загорелись. Руки затряслись, почувствовав холод драгоценного металла. Тонкий рот расплылся в довольной улыбке. Голос зазвучал еще звонче:

— О щедрый господин, я вылечу тебя за несколько дней. Я знаю много лечебных трав и сильные заклинания.

— Надеюсь на твое мастерство. А скажи, волшебник, как бы невзначай спросил Фазарука,— у Иссихассы появился новый виночерпий? Я всех слуг его знаю, но этого вижу в первый раз.

Маг сделал вид, что не понял вопроса. Но, почувствовав в руке еще два серебряных брусочка, тут же вспомнил:

— Господин, наверное, спрашивает про Ибисаху,— простодушно сказал лекарь. Хемиша вздрогнул, услышав знакомое имя. Но маг не заметил этого и продолжал: Он не виночерпий, а тайный вестовой моего господина. Он бывает в разных странах с поручениями. Но я тебе ничего не говорил, господин,— испугано спохватился маг, оглядываясь.

— Да что мне за дело до шпионов моего друга. У меня их, у самого — по десятку в каждой стране, - небрежно ответил Фазарука, сунув еще серебро в руку мага.

Тот замялся, но все же прошептал:

— Ты не встречал раньше Ибисаху, потому что он приходит в дом моего господина только ночью. Они говорят всегда наедине, и он той же ночью исчезает. Но прости, господин. Мне надо идти.

Маг, задрав подол своего длинного одеяния, убежал мелкими шажками вслед за свитой Иссихассы.

— У тебя какие-то счеты с этим долговязым? — спросил Тоопека, который все слышал.

— У нас кровная вражда,— ответил Хемиша.

— А ведь именно он сидел с этими пятерыми. Они уже перешли в другой мир, а ему — хоть бы что.

— Надо его схватить и казнить,— решил Фазарука. Но потом усомнился в своем решении.— Как это сделать? А если он действовал по приказу Иссихассы? Иссихасса поднимет шум. Еще скажет, что покушаются на его драгоценную жизнь.

— Надо срочно все рассказать лабарне.— Решил Хемиша.— Если выяснится, что Иссихасса предатель, я его сразу прирежу.

— Дело в том, что Суппилулиума не поверит твоим словам. Скажет, что мы поднимаем панику.— Фазарука плюнул с досады.— Жезлоносец Иссихасса в особом почете: он добросовестно работал над укреплением городов Хатти, отдал часть своих драгоценностей на снаряжение армии. В конце концов, он родственник таваннанны и тесть Суппилулиумы. К тому же, его не так просто схватить за руку, я бы сказал — невозможно. Он только прикидывается добрым простачком, а в душе у него ядовитые змеи.

— Но ты ведь сможешь объяснить все это лабарне,— сказал уверенно Хемиша.

— Даже если он меня и выслушает, подумает, что мы с Иссихассой перессорились — обычное дело при дворе — и еще, вдобавок, накажет.

— Тогда мне остается: схватить Ибисаху и убить, чего бы мне это не стоило,— сквозь зубы процедил Хемиша.

Но Ибисаха исчез из лагеря. Где только Хемиша его не искал — никаких следов. Никто его больше не видел, никто не знал, куда он делся.

В это время в лагере совершались богослужения и жертвоприношения. Жрецы и воины взывали к Сауске, к Богу Грозы, к Богу Солнца и еще ко многим Богам. Сам лабарна молился больше всех.

Жрецы на истаннанах день и ночь воскуривали туххессару. Но, не смотря на усердные молитвы, а так же на бдительность Хемише и Фазаруки, вскоре еще три человека заболели и умерли. Жрецы решили прибегнуть к силам старинных заклинаний. Сам Иссихасса вызвался проводить обряд, подвергая возможной опасности свою жизнь со стороны злых духов.

В лагерь привели молодого ослика. Маги долго ходили вокруг него, бормоча непонятные фразы на давно забытом языке. В конце Иссихасу заорал во всю мочь: «Ты, Ярри, наслал болезнь на наше войско! Но пусть этот осел заберет твое зло и перенесет его через горы в страну врага!» Воины, вооружившись палками, гнали осла в горы, осыпая его ударами. Бедное животное понеслось вовесь опор, выбивая дробь маленьками копытами. Ослик долго бежал, пока не оторвался от немилосердных преследователей.

Магия помогла. Никто больше не заболел. Иссихасу восхваляли, как избавителя и сильного волшебника.

Наутро произошла другая неприятная история. Подрались между собой воины из двух отрядов. Чуть за оружие не схватились. Дело в том, что каждый отряд привел с собой обоз. В обозе гнали скот, как провизию. Ночью из одного стада пропало пять баранов. Их обнаружили в стаде другого отряда. Но те возмутились, ответив, что среди них не может быть воров. Произошла драка. Пришлось мешедям во главе с Цулой вмешаться. Для острастки десятерых самых ярых драчунов наказали плетьми.

Не успели об этом странном происшествии затихнуть разговоры, как в шатер Суппилулиумы пришел тысячник из города Анкува и пожаловался, что кто-то осквернил статуэтку Богини Каттахи — защитницы и покровительницы этого города. Воины из Анкувы увидели в этом дурной знак. Они недовольны и полны решимости покинуть лагерь. Суппилулиума срочно приказал созвать всех тысячников и сановников в свой шатер.

Когда вестовые разбежались созывать военачальников, вошел Цула. У него был мрачный вид. Его густая борода лоснилась от крови.

— Что произошло? — взволнованно спросил Суппилулиума.

— Меня пытались убить,— пробурчал он показывая лабарне стрелу.

— Убить? — повелитель взглянул на тяжелую стрелу с острым, как игла, бронзовым наконечником. Острие наконечника согнулось от сильного удара обо что-то твердое.

— Я обходил посты. Стреляли наверняка. Убийца целился прямо в горло. Боги уберегли. Меня окликнул дозорный. Я повернул голову, и в это время услышал звон тетивы. Стрела только по подбородку чиркнула и ударилась о камни.

— Кто это мог сделать? — забеспокоился властитель.

— Я пытался его догнать, но он ушел в темноту.

— Ты его разглядел?

— Я не уверен. Вот, что я нашел на том месте.— С этими словами Цула протянул повелителю кинжал.

— Этого не может быть! — воскликнул Суппилулиума.

Я тоже не верю,— согласился Цула.

Суппилулиума сидел на небольшом походном троне в боевых доспехах. На лбу, от тяжелых дум, собралось множество морщинок. Сановники встали перед ним полукругом и терпеливо ждали его слов. Суппилулиума обвел всех собравшихся тяжелым взглядом и произнес:

— Снег на перевалах сошел. Самое время продолжать поход и встретиться с неприятелем. А наши воины дерутся между собой. Какая же мы армия? Если рассуждать разумно, то мне надо отказаться от похода. С таким войском идти в бой — верная гибель.

Можно, конечно, разместить войска по приграничным крепостям и ждать нападение Митанни. Но, доподлинно известно: когда Тушратта перейдет через горы, нам в спину ударят Арцава и Ахеява. Я хочу услышать ваши мысли. Пусть начинает Иссихасса.

Иссихасса облизал полные губы. Он весь просиял от важности. Ему первому повелитель разрешил говорить.

— Великое Солнце наше. Здесь все ясно: если волка держать на цепи и кормить до отвала, то его и козел забодает. Наше войско разлагается от безделья. Ратников собрали на войну. Они жаждут идти в бой. Копья давно наточены, доспехи начищены. Им некуда приложить свои силы — вот они и дерутся между собой. Их надо гнать вперед, через горы, тогда войско сплотиться в единый кулак. Это будет непобедимая сила, способная превратить цветущую Митанни в жалкую пустыню, заполненную костями и пеплом.

— Правильно! В бой! — закивали тысячники. А Иссихасса весь сиял, выпятив от важности нижнюю губу.

— Что скажет Фазарука? — Суппилулиума кивнул в его сторону.

— О всемогущий и мудрый. Мое мнение неизменно: войско к битве не готово. Есть сведения, что армия Тушратты в два раза превосходит нашу. К ним присоединились отряды из Ассирии, Та-Кемет, Алепо, Алалаха и Керкемиша. Мы разобьемся об их копья, как волны о скалы. Самое большее, что мы сейчас сможем седлать — это отбить у врага перевалы и удерживать их до следующего снега.

В шатре загалдели. Одни кричали, что нечего бояться Митанни. Главное не число воинов, а их умение и мужество. Другие не соглашались. Лучше, сначала все разведать, а потом кидаться в драку.

Суппилулиума поднял руку, и все стихли.

— И одни, и другие правы,— твердым голосом сказал он.— Можно захватить перевалы и подождать до следующей весны. Но я чувствую у себя за спиной копья Арцавы. Завтра выступаем на перевал. Впереди сута, за ней колесницы, после пешие и обоз. Но прежде, чем отпустить вас, я хочу выяснить кое-что.— В голосе послышались металлические нотки. Взгляд стал холодным.— Среди нас есть одна гадина. Эта гадина притаилась и действует подло и грязно. Ведь это он столкнул два отряда в драку из-за баранов; по его приказу осквернили статуэтку Богини Катаххи, им пущена стрела, которая должна была убить старшего над мешедями. Эта гадина здесь. Говорите: кто из вас? Пока не выясним правды, Хемиша никого живым не выпустит.

Военачальники удивленно переглядывались. Иссихасса побледнел. Один Фазарука оставался спокойным.

— Дозволь мне сказать, повелитель,— поросил он.

— Говори.

— Я не уверен до конца в своей правоте, но думаю, что смогу показать предателя. Он стоит перед тобой — это Иссихасса. В его сердце злоба и зависть.

— Как ты смеешь! — взревел Иссихасса, хватаясь за меч. Лицо из бледного окрасилось в багровый цвет.

— Тихо! — властно прикрикнул Суппилулиума.— Что ты можешь поставить в вину жезлоносцу Иссихассе?

— Сейчас — ничего. Он хитер, и умеет заметать следы. Но после - будет поздно. Я тебя предостерег, повелитель.

— И это все? Вот что, Фазарука,— Суппилулиума пристально посмотрел ему в глаза,— не нравятся мне твои речи. Почему я должен тебе верить?

— Повелитель,— заговорил Иссихасса, гневно сверкая очами,— ты ошибся, видя в нем преданного слугу. Слишком часто он ездил с поручениями в другие страны. Вспомни: он несколько раз был в Вашшукканни.

— Тихо! — повторил Суппилулиума.— Сегодня покушались на моего старшего мешедя. Убийца скрылся, но обронил вот этот кинжал.— Суппилулиума протянул клинок Фазаруке.— Узнаешь?

— Это мой кинжал,— удивился тот.

— Хемиша! — громко позвал повелитель. В шатре тут же появился горец.— Возьми жезлоносца Фазаруку под стражу. Глаз с него не спускай. Если он сбежит, я прикажу наказать тебя.

Хемиша слышал весь разговор, находясь возле шатра. Что-либо исправить сейчас было невозможно. Он почувствовал на себе испытывающий, острый, как кинжал, взгляд лабарны. Суппилулиума прекрасно знал, что они друзья с Фазарукой. Но Хемиша давал клятву в верности лабарне. Горец погасил в душе возмущение и решительным движением сорвал меч с пояса Фазаруки.

— Постой же, повелитель. Как ты можешь в такой час сомневаться в своем верном жезлоносце. Ведь он столько битв сражался рядом с тобой,— вмешался Цула, заслоняя собой Фазаруку.— Мы с ним вместе давали клятву в сгоревшей Хаттусе. Ты разве забыл?

— Цула, отойди! — осадил его Суппилулиума.— Не смей его защищать.

— Повелитель, я знаю его еще с детства,— не сдавался Цула.— Он не может тебя предать.

— Неужели, ты с ним заодно? — Суппилулиума гневно сдвинул брови. Слова колючими искрами вонзились в сердце Цулы.— Ты столько раз закрывал меня своим телом, теперь вступаешься за человека, желающего, быть может, меня убить. Не он ли послал в тебя стрелу?

— Это не правда! — горячо воскликнул Фазарука, но Цула уже отошел от него, удрученно опустив голову.

Хемиша привел Фазаруку в свой шатер. Пленник, не произнеся ни слова, сел на козьи шкуры, обнял колени руками и отрешенно уставился в одну точку.

— Не переживай,— попробовал успокоить его Хемиша.— Повелитель раздражен, но завтра буря утихнет.

— Об этом я не переживаю. Я с ужасом думаю о том, что повелитель поверил предателю и поведет войско на верную гибель.

— Лабарна, сгоряча ничего не делает,— возразил Хемиша.— Если поведет — значит, он все рассчитал. Я пойду сейчас к нему. Постараюсь смерить его гнев.

— Не надо. Не хватало, чтобы еще и ты впал в немилость. Теперь он будет слушать только Иссихассу.

— А все из-за твоей горячности,— укорил его друг.— Не мог немного подождать. Иссихаса сам бы выдал себя.

Фазарука пропустил сказанное мимо ушей.

— Когда начнется сражение, ты вернешь мой меч?

Хемиша ничего не ответил и вышел из шатра. Через мгновение он вновь заглянул и, понизив голос, сказал:

— Мои горцы постерегут тебя.

— Боишься, что я сбегу? — горько усмехнулся Фазарука.

— Нет. Боюсь, чтоб горло тебе не перерезали, как глупому барану.

Хемиша вошел в шатер повелителя и застал только лабарну и Цулу.

— Впредь, будте осторожны,— сказал им Суппилулиума.— Я не хочу, чтобы вас убили. Если предатель добивался того, чтобы я заподозрил Фазаруку, пусть думает, что он сделал свое дело.

— Если предатель — Иссихасса? — спросил Цула.

— Он поедет с обозом, позади войска. Но, Хемиша, поставь следить за ним пару надежных людей.

— Сделаю,— ответил Хемиша.

В долину спускались синие сумерки, но в лагере никто не думал ложиться отдыхать. Все войско пришло в хаотическое движение, словно пчелиный рой. Повсюду мелькали жезлы вестовых, разносивших распоряжения. Ярко пылали костры. Шатры снимали и скручивали. Волов и ослов впрягали в повозки.

Хемиша вместе со своими воинами проверял снаряжение и готовил лошадей. К нему робко приблизился лекарь Иссихассы и попросил его на пару слов. Когда они отошли в сторону, лекарь сообщил, что Хемишу ждет один его старый знакомый. Он хочет с ним встретиться за лагерем возле скал и переговорить об очень важном деле. Маг исчез в темноте. Хемиша никому ничего не сказал, надел шлем, взял меч, в отворот сапога вложил длинный нож, за пояс заткнул топор и направился за лагерь.

Вечер выдался безлунным. Печальный холодный свет сестры Солнца только чуть позолотил краешек неба. Узкая каменистая тропа терялась во тьме. Горец только ощупью находил правильное направление. Тонкие кожаные сапоги мягко ступали по острым камням, издавая еле уловимое шуршание. Звезды над головой разгорались все ярче. Все сливалось в единую непроглядную черноту. Но вот, Хемиша уловил чутким слухом горца, что шорох его шагов отражается о какую-то преграду. Он протянул вперед руку и ощутил холодное прикосновение гранитной скалы. Здесь его должны ждать. Он догадывался, кому понадобилось его увидеть. Ибиссаха бродил тенью вокруг лагеря. Эта мысль заставила Хемишу напрячь все свои нервы и потаенные инстинкты. Глаза постепенно привыкали к темноте. Хемиша стал смутно различать очертание камней.

Вдруг, то ли почудилось, то ли услышал чье-то дыхание. Хемиша почувствовал, что он не один. Кто-то за ним наблюдает, ловит каждое его движение. Горец, как можно тише отошел от скалы, осторожно вынул меч из деревянных ножен и замер. Горец вздрогнул, услышав сзади тихие быстрые шаги. Он резко повернулся и инстинктивно встал в боевую стойку, подняв меч вверх так, чтобы клинок прикрывал голову. Сильный удар выбил меч из рук. Из глаз посыпались искры, в ушах зазвенело. Но шлем выдержал. Хемиша мгновенно собрался и отскочил в сторону. Меч, рассекая воздух, прошуршал рядом с плечом. Горец выхватил топор и, примерно определив, где находится противник, нанес ответный удар. Лезвие топора наткнулось на меч и обломало клинок у самого основания. Невидимый обезоруженный противник прыгнул в сторону. Но Хемиша явственно слышал его дыхание.

В это время из-за гор показался край луны и осветил место поединка. Хемиша различил в шагах десяти перед собой длинного худого человека. Черная накидка делала его незаметным в ночи. Враг тяжело дышал. Его грудь высоко вздымалась, издавая хриплые звуки.

— Ибисаха! Я тебя узнал, шелудивая собака,— усмехнулся Хемиша.— Только такой трусливый шакал, как ты, способен нанести удар в спину. Смотри, как ты запыхался. Тебя трясет от страха или от досады, что не получилось подло меня убить? Ах, у тебя сломался меч. Я могу отложить свой топор. Давай поборемся, как настоящие мужчины. Без оружия. Да перестань дрожать.

— Я не дрожу,— сквозь зубы процедил Ибисаха. В отблеске луны сверкнул его белый оскал.— Я напал со спины, потому что ты должен умереть.— Он отшвырнул в сторону обломок меча.— Ты должен умереть не только из-за кровавой вражды, но и потому, что вечно мне мешаешь.

— Многие жаждали моей смерти, да сами первыми померли,— ответил на это Хемиша.

— Так умри же!

Ибисаха с ужасным воплем взмахнул рукой. Хемиша вовремя присел. Тяжелый нож пролетел над головой.

— Собака! — воскликнул горец и метнул в убегавшую тень топор. Ибисаха оказался шустрым. Оружие звякнуло о скалу, высекая яркие искры.

— Хемиша пожалел, что не попал. Он ощупью нашел свой меч и топор. Его рука наткнулась еще на что-то. Он поднял с земли тугой лук и чехол с несколькими стрелами. Сразу все становилось понятно. Вот, кто стрелял в Цулу. Хемиша разозлился. Не может воин Хауси, пусть даже из изгнанного племени, убивать со спины. Затем он огляделся и прислушался. От Ибисахи, теперь всего можно ожидать. Все тихо. Хемиша зашагал обратно к лагерю. Навстречу ему неслись два воина в полном вооружении.

— Отец, ты цел? — крикнул старший Улия.

— Куда вы так спешите?

— К тебе. Вдруг настала наша очередь мести,— объяснил младший Барбиша, немного отдышавшись.

— Чего! — рассердился Хемиша.— Чтоб этот навозный червь меня одолел! Однажды, я его заставил хлебать собственную кровь, да он живуч, как змея.

— Ты его убил? — тревожился Улия.

— Нет. Он удрал, словно побитая свинья. Я сломал его меч, а это для Ибиссахи дурное знамение.

— Отец, у тебя помят шлем,— испугался Барбиша.

— Это еще не значит, что помята голова,— успокоил его Хемиша, недовольный, что сын заметил вмятину. Впредь будте осторожны: Ибиссаха коварный и очень подлый. Самое противное — он забыл законы гор; напал на меня со спины, значит, с ним говорить о благородном поединке бесполезно.

Они подходили к лагерю, где лихорадочная суета постепенно затихала. Некоторые укладывались вздремнуть пару часов перед тяжелой дорогой, другие осматривали оружие. Яркие костры превратились в кучи тлеющих углей.

1«   ‹7›   ‹8›   ‹9›   »13

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)