На страницу автора

Книга первая. Восставшая из пепла

Книга вторая. Месть богов

Часть первая  Часть вторая

1«   ‹3›   ‹4›   ‹5›   »12

Сидоров Иван
Под знамением Бога Грозы

Книга вторая
Месть богов
Часть первая — 4

Огненная колесница Бога Солнца с каждым днем все быстрее проносилась по небу. Из-за гор по ночам наведывался холодный ветер, принося прохладное дыхание. Золотые колосья уже скосили, и черные проплешины полей смотрелись уныло и сиротливо. Природа желтела и краснела, чтобы сверкнуть красотой и умереть до нового тепла.

Хемиша сопровождал в столицу обоз с продовольствием из Верхней страны. Урожай в этом году собрали на редкость богатый, не то, что в прошлые годы. Волы еле тащили телеги, доверху нагруженные зерном, тюки с тонкой овечьей шерстью и выделанной кожей. Следом гнали разжиревшие стада быков и баранов.

Хемиша все время сновал вдоль каравана, торопя погонщиков. Ему хотелось успеть к празднику Нунтариясхе. Наконец показался великий город. В Львинные ворота выстроилась целая вереница груженых телег. Торговые площади забиты до отказу торговцами. Торг вели даже за пределами города. Телепурии со всех городов и поселений везли в Хаттусу зерно и фрукты, чечевицу, шерсть и кожу, пригнали скот. Повозки с рудой перегоняли в специальное хранилище под охраной. Столица бурлила. Так всегда случалось перед великим праздником урожая Нутарияской.

Хемиша передал все добро казначеям. Усталые писцы дотошно пересчитали все добро, записали подсчет на глиняных табличках и передали все казначеям. Словно гора с плеч упала! Хемиша тут же направился к Фазаруке. Увидев горца, тот бросился к нему в объятия и долго не отпускал. Затем, друзья решили сходить куда-нибудь повеселиться. Заодно позвали с собой Цулу.

Они попали в обширный двор богатого торговца. Хозяин славился хорошим вином. Здесь собралось много народа, жаждущих выпить по чаше веселящего виноградного сока или пальмового вина. Тут же на кухне варили пиво, пекли лепешки и жарили мясо.

Возле входа сидели нищие бродяги в грязных лохмотьях. Несчастные пили из треснутых глиняных кружек дешевую кислятину и закусывали объедками, которые им выносили невольники, служившие у торговца.

В самом дворе за длинными деревянными столами сидели горожане и торговцы. Все о чем-то громко и оживленно беседовали, некоторые, выпив изрядно, пели песни. Дальше в саду стояли круглые столики, предназначенные для богатых господ.

Сам хозяин, раздобревший круглый финикиец встретил Фазаруку, Цулу, Хемишу и двух его сыновей. Лицо его расплылось в широченную улыбку. Он долго кланялся, затем отвел их в сад и усадил под раскидистой яблоней. С дерева свисали спелые красные плоды. Тут же появились серебряные начищенные кубки, вазы с фруктами, лепешки с хрустящей сарамой и кувшин с лучшим вином. Вино весело полилось прозрачной рубиновой струйкой в кубки. Подошел невольник с жертвенным сосудом. Гости совершили возлияние и произнесли молитву. Цула предложил выпить за здоровье и счастье великого лабарны Суппилулиумы. Все покорно выпили кубки до дна. После завели разговоры о прошлом. Вспоминали былые сражения и прошлые походы. Иногда о чем-то вздыхали. Цула невзначай сказал Хемише:

— У тебя хорошие сыновья. Из них вырастут великие воины. Мне не так спокойно было с сотней мешедей, как с ними. Младшего Барбишу обязательно оставь в Хаттусе. Пусть он воспитывается среди сыновей дворца. Да и старшего можно взять в охрану солнцеликого.

— Барбишу оставлю. По горам набегался, пора науки познавать. А у старшего иная судьба,— возразил Хемиша.— Я когда-нибудь состарюсь и не смогу больше водить в походы лихих всадников. Тогда он меня сменит. Верно, Улия?

— Правда, отец. Я постараюсь быть достойным воином нашего рода,— искренне ответил юноша. Но, по лицу было видно, что сейчас он думал о другом и плохо воспринимал происходящее вокруг.

— Какой невеселый нынче Улия,— заметил Фазарука.— Взор его совсем погас. Во время похода глаза блестели, словно крупные алмазы, а сейчас больше походят на выцветшую морскую гальку. Послушай, Хемиша, если хочешь из сына сделать хорошего телепурия, обязательно жени его.

— Надо,— согласился Хемиша.— У нас в горах много хорошеньких девушек, которые родили бы ему много крепких сыновей. Есть невесты из знатных родов с огромным приданным.

— Так в чем же дело стало! — обрадовался Фазарука.— Нет лучше времени для свадьбы, чем на празднике Нунтариясхи.

— Было бы отлично.— Хемиша помрачнел и с упреком поглядел на сына.— Да он сохнет по девчонке из свиты таваннанны. Сегодня я ее видел в халентуве. Заметила Улию — так сразу слезы ручьями. А у него, смотрите, женское колечко на мизинце.

Улия густо покраснел и спрятал руку с кольцом под стол.

— Не стесняйся,— засмеялся Цула.— Скажи нам, кто разжег пламя в твоем сердце? Ничего, что она из свиты Таваннанны. За такого героя любой отец отдаст свою дочь.

— Не приставай к парню,— оборвал его Фазарука и сочувственно добавил: — Я догадываюсь, кто лишил его сна — юная Асмуникал. Она стройна как лань и красива, словно распустившийся цветок. Не так ли, Улия?

Юноша покраснел еще гуще.

— Так это дочь повара Судхабии — презренного лувийца,— нахмурил брови Цула.

— Она,— подтвердил Фазарука,— его младшая и самая прелестная дочь.

— Тогда, Улия, забудь про нее,— безнадежно махнул рукой Цула и громко стукнул по столу пустой чашей.

Хозяин, с перекошенным от страха лицом, рысцой подбежал к их столу и дрожащим голосом спросил:

— Великий гость чем-то недоволен?

— Недоволен,— прорычал великан в ответ.— Хоть молодое вино у тебя чудесное, но я не привык пить такую кислятину. Принеси мне выдержанного вина, да чтоб весь кувшин мхом порос.

— Слушаюсь, мой господин,— залебезил торговец.

— Пришли сюда еще музыкантов и танцовщиц,— приказал ему, в свою очередь, Фазарука.— Мы к тебе пришли повеселиться, а не напиваться.

— Будет исполнено,— горячо заверил их торговец и умчался за вином.

— Расскажи, почему мне надо забыть Асмуникал? — несмело попросил Улия у Цулы.— Ее отец жаден, я знаю. Но если ему заплатить хороший выкуп, разве он устоит?

— Вот пристал,— рассмеялся Фазарука.— Видно, сильно присох парень. Погляди вокруг: мало ли красивых девушек?

— У меня есть племянник, сын моего старшего брата,— начал Цула.— Сейчас он служит телепурием в маленьком городке вблизи Киццуватны. Когда он был еще незрелым подростком, и сражался со сверстниками деревянным мечом, этот самый Судхабия, отец Асмуникал, служил мелким сборщиком зерна. У него росло пять хорошеньких дочерей. Младшую звали Асмуникал. Старшие дочери уже достигли возраста невест, но хитрый лувиец отвергал все предложения. Да и кто к нему сватался? Такие же мелкие чиновники. Судьба свела Судхабию и моего старшего брата. Тот тогда занимался сбором податей. Презренный лувиейц стал подлизываться к нему: присылал жене брата подарки, на праздники приглашал в свой дом. Он восхвалял моего племянника. Говорил, что ему будет прекрасная пара его младшая дочь. Мой брат — человек открытый — поддался на лесть и составил с Судхабией брачный договор, даже внес большой выкуп за невесту. Осталось ждать, когда дети подрастут, и тогда их можно будет соединить перед Богами узами брака.

Вскоре об этом договоре стало известно во всей Хатти. Еще бы, мелкий сборщик зерна сосватал свою дочь за племянника старшего над мешедями лабарны. Мы с братом даже не думали, что этот негодяй хочет с помощью своих детей пробиться в сановники, а не добиться места честным трудом.

— Да,— продолжал Цула, отхлебывая из чаши вина.— Он был мелким сборщиком зерна. Блоха, которую можно раздавить одним щелчком. Но брачный договор поднял его в глазах знати. Он выдал всех своих старших дочерей за знатных людей с титулами. Все зятья имели положение при лабарне. Презренный лувиец влез, втесался со своей немытой рожей в Великий Род. Все новоприобретенные родственники принялись усиленно продвигать его по службе вверх. И я, дурак, старался. Вывел его в повара лабарны. Так этот наглец задумал выдать свою дочь Асмуникал не за моего племянника, а за лабарну Суппилулиуму. Да будет наш правитель здоров и счастлив.

Брачный договор Судхабия расторг. Выплатил, как полагается, выкуп в двойном размере. Я тогда сильно разозлился. Хорошенько намял ему бока. Чуть не убил. Но этот наглый упрямец стоял на своем. Так презренный лувиец опозорил моего брата. Со своей обидой я пришел к лабарне и рассказал ему все. Восхваляюсь мудростью и благородством повелителя! Он мне пообещал, что никогда не женится на дочери повара. А если Судхабия такой нечестный, то будет изгнан из халентувы. Суппилулиума прогнал бы этого наглеца, но родственники Судхабии остудили гнев правителя. Сейчас этот подлец подмазывается к женам Суппилулиумы и к самой таваннанне. Он хочет, чтобы таваннанна уговорила лабарну взять Асмуникал в жены.

— Что ж мне теперь делать? — Улия схватился за голову.

— Не умрешь, если подыщешь себе невесту в родных горах. У нас девушки ничем не хуже,— сердито ответил Хемиша.

— Да, тебе с Судхабией не договориться,— покачал головой Цула.— Уж если он что вбил в свою тупую башку — обратно не выбить. Скорее он дочь придушит, чем откажется стать родственником лабарны.

— Послушайте, друзья! Зачем договариваться с этим скупердяем? Надо просто украсть невесту,— предложил находчивый Фазарука.— В наше время женихи нередко крадут своих возлюбленных. Всего лишь на всего — не получишь приданного. Зато и выкуп платить не надо. Покаешься перед Богами, принесешь в жертву годовалого бычка — и Всемогущие простят.

— Я так и сделаю! — обрадовался Улия. Свет надежды вспыхнул в его глазах, взгляд прояснился, лицо ожило.

— Не вздумай, мальчишка! — гневно прикрикнул Хемиша.— Это тебе не пастушка какая-нибудь, а дочь дворца из свиты самой таваннанны. Не из хижины надо красть, а из халентувы. Тебе любой ее родственник шею свернет. Они боялись тебя трогать, когда халентуву горцы охраняли, терпели твои ухаживания. Теперь, если ты еще раз к ней подойдешь, тебя прирежут, как глупого барана и выкинут в реку.

— Надо поговорить с самой таваннанной,— не унимался захмелевший Фазарука, продолжая давать мудрые советы.— Не ругай парня. Воин он или кусок женской хасгалы. Если что — мы с Цулой поможем.

— Верно! — подтвердил Цула.

— Да вы совсем сдурели! — рассердился Хемиша.— Думаете, таваннанна поможет украсть свою девушку? Крадут бедняки, которым нечем заплатить выкуп, да и то по согласию родителей.

— Я сам поговорю со звездоподобной и украду Асмуникал.— решительно произнес Улия и встал.— Разреши, отец!

— Не мешай сыну обрести счастье,— поддержали юношу Цула и Фазарука.

— Как знаешь,— сдался Хемиша.— Но если Судхабия со своими слугами надает тебе по шее, я тебе нос вытирать не буду.

— Пусть только попробует, и я ему отрежу уши,— огрызнулся Улия, поклонился всем и ушел быстрой походкой.

Барбиша также собрался уйти.

— Ты хоть не лезь в это дело! — попросил Хемиша.

— Но он же мой брат, и рассчитывает на мою помощь.— Возразил Барбиша.— Как я могу предать брата. Это не по закону гор. Тем более, я знаю в халентуве все тайные ходы, а многие мешеди — мои друзья.

— Не слишком ли много я вам даю свободы? — взорвался Хемиша.— Другие отцы своих детей держат в строгости.

— Отец, мы тебя любим и уважаем — Еникей тому свидетель,— оправдывался Барбиша, в почтении склонив голову.— Но нельзя идти против воли великой матери Сауски. Улия и Асмуникал очень любят друг друга. Если Боги позволят их разъединить, то две жизни на этой земле останутся несчастными. Великая мать Сауска не простит.

— Во, наговорил,— насупился Хемиша.

— Но отец,— Барбиша решил зайти с другой стороны,— Асмуникал самая красивая и самая добрая девушка во вселенной. Когда я был ранен, она ухаживала за мной: поила отварами, промывала рану. У нее очень нежные руки, как крылышки птички.

— Вы оба совсем потеряли голову из-за этого цыпленка,— сердился Хемиша.— Отца вы кое-как уговорили. Но что скажет мать?

— А мама обо всем знает.— Барбиша ехидно улыбнулся.— Не гневайся, отец. Разреши привести ему невесту в дом.

— Разреши! Разве не видишь, как парень страдает. Он настоящий воин и поступает, как мужчина,— навалились на него Цала и Фазарука.

— Пусть будет так,— сдался Хемиша.— Но если Еникей разгневается, и Асмуникал не принесет ему сына,— Улия не станет во главе племен Хауси. Так ему и передай.

— Я понял тебя, отец! — обрадовался Барбиша и побежал вслед за братом.

Хемиша сердито уставился на дно кубка. Цула понимающе похлопал его по плечу. Фазарука решил разрядить обстановку.

— Хотите, я вам расскажу интересный случай? — оживленно спросил он.

— Давай,— нехотя согласился Цула.

— Хемиша. Ты помнишь, как мы прорывались из западни, расставленной митаннийцами. Меня везли связанным на повозке. Вы с Тоопекой прикинулись табунщиками, а твои воины дерзко напали из засады.

— Припоминаю,— ответил Хемиша,— но не помню, что в этом было интересного.

— Помнишь, ты кинулся ко мне на помощь, а я в то время уже успел освободиться от пут и прикончить охранников.

— Да, и это припоминаю. Я даже немного удивился твоей ловкостью.

— А все потому,— хитро улыбнулся Фазарука,— что один ассириец подарил мне кинжал.

— Каким же образом? — удивился Цула.

— На пиру у Тушратты.— объяснил Фазарука.— Митаннийцы праздновали победу. Меня, как почетного пленника, усадили перед входом в пиршественный зал и кормили объедками. Тогда прибыла конная тысяча Ашшурбалита. Их командующий в золоченых латах предстал перед Тушраттой. Его осмеяли за то, что он явился слишком поздно. Когда он выходил, то остановился возле меня и что-то спросил — что, я уже не помню — а затем незаметно сунул мне нож.

— Ты говоришь: ассириец? Командующий тысячей всадников? — Хемиша сверлил Фазаруку горящим взглядом.— Ты его хорошо разглядел?

— Я, даже, не посмотрел на него. Какое мне дело до них. Они веселились, а я готовился к смерти. Да и лицо ассирийца скрывала полумаска. Но за нож я ему благодарен. Если еще раз его встречу, назову братом.

— Вспомни, о чем он тебя спрашивал,— умолял Хемиша.

— Вспомни! Легко сказать. Что-то… — Фазарука от удивления сам чуть не свалился со скамейки.— Постой же! Он спросил про племена Хауси.

— Ну! — взревел Хемиша.— Где нож!

— Я ношу его с собой.— Фазарука вынул из-за пояса тонкий кинжал и положил его на стол. Обыкновенный бронзовый нож с обоюдоострым лезвием. Такие же ножны с незатейливым узором. Костяная рукоять с головой оленя. Хемиша дрожащими руками положил на стол другой точь-в-точь такой же кинжал.

— Что это? — в один голос воскликнули Цула и Фазарука.

— Это кинжал моего брата,— сквозь стиснутые зубы ответил Хемиша. Он еле себя сдерживал, чтоб не разрыдаться, как ребенок.

— Но то был ассирийски воин в высоком чине,— возразил Фазарука. У него все доспехи украшали позолоченные пластины.

— Это он,— твердо повторил Хемиша.— Вот здесь на лезвии,— он обнажил кинжал,— видите, еле заметная надпись. Она гласит: «Алунита, сын племени Хауси. Мне покровительствует Еникей».

— Значит, твой брат жив! Ты должен радоваться, а в твоих глазах слезы,— удивился Цула.

— Он отдал кинжал,— вместо ответа произнес Хемиша.— Он знал, что рано или поздно кинжал попадет в мои руки. Алунита грустит о родине. Тоска невыносимая. Если воин Хауси расстался с кинжалом или с поясом Еникея, значит — он готовится к смерти.

— Да что ты такое говоришь! — возмутился Фазарука.

— Это так. У каждого воина Хауси есть кинжал, пояс и амулет из черного камня. Воин носит все это с самого рождения. Если что-нибудь утеряешь, Еникей наказывает смертью.

1«   ‹3›   ‹4›   ‹5›   »12

Книга первая. Восставшая из пепла

Книга вторая. Месть богов

Часть первая  Часть вторая

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)