1«   ‹17›   »18

Астахов Вячеслав Иванович

Исповедь таксиста

Две встречи — Окончание

Был конец августа, лето в тот год в Москве выдалось знойным. В городе днём совершенно нечем было дышать и даже асфальт местами поплыл. В салоне автомобиля, раскалённого под лучами солнца работа превратилась в пытку и даже ветер, врывающийся через открытые настежь окна при движении горячий, не освежает, а скорее усугубляет мучения. Язык становиться шершавым и без конца хочется пить. У каждой бочки с квасом или автомата с газированной водой здоровенные очереди и не приведи господь кому-то попробовать влезть без очереди. Но стоит остановиться автомашине такси и водителя без разговора напоят, потому что люди понимают каково в такую жару в этой душегубке, ведь о кондиционерах мы тогда и мечтать не смели.

Но, даже утолив жажду, облегчение приходит всего на несколько минут, а потом становиться ещё хуже, потому что употреблённая тобою жидкость начинает выходить потом. Создаётся впечатление, что вместе с ним тебя покидают силы, и ты начинаешь высматривать очередную поилку.

Я, пользуясь тем, что имел свободный график выезда, решил схитрить и на этот раз, чтобы ни подвергать себя любимого этому истязанию жарой, стал работать ночами. Но, даже выезжая из таксопарка в пять часов вечера, всё равно на два с половиной — три часа оказывался в этом пекле. Зато всё последующее время работы происходило в достаточно комфортных условиях.

И вот в один такой августовский вечер, часов в десять высадив очередного пассажира на одной из Парковых улиц Измайлова, в поисках клиента я не торопясь подгребал к Щёлковскому шоссе. Уже совсем недалеко от него намётанным взглядом заметил вышедшую из-за домов молодую женщину в светлом лёгком платье и с яркой косынкой в руке, которой она и принялась энергично махать, привлекая моё внимание. Поняв, что замечена, чуть ли не вприпрыжку бросилась к машине.

Только я остановился у тротуара, как она уже влетела в салон и сразу же задохнувшимся от спешки голосом скороговоркой выпалила:

— В Лужники и рубль сверху! — Компьютер в голове моментально произвёл поиск, отреагировав на услышанную однажды фразу и выдал результат:

— Она, моя Рождественская подгулявшая пассажирка!

Всё-таки удивительно и избирательно устроена человеческая память. Ведь сколько времени прошло после получасового шапочного никого и ни к чему не обязывающего разговора, который и знакомством то назвать нельзя, поскольку мы даже не представились тогда друг другу по имени. Сколько сотен людей прошло передо мной за этот период и некоторые из них были гораздо примечательнее и интереснее в общении, а тут на тебе, всплыло почему-то именно это.

Какое-то время еду молча переваривая ситуацию, казалось бы, ну и что, подумаешь ещё одна из многих повторных встреч по работе и к тому же вполне возможно, что и не она это вовсе. Ведь тогда зимой та и выглядела совсем по-другому. Одетая в шубу и в маленькой меховой шапочке, каким-то чудом державшейся на её голове. В дополнение ко всему было темно, а ночью все кошки серы.

С другой стороны, думаю про себя: «А тебе это надо?» Тем более, что заводить какое-то близкое знакомство на работе, даже несмотря на то, что женщина очень интересная не в моих правилах. Но какой-то червячок внутри так и гложет, вот голос бы её услышать и тогда уже точно убедиться, она ли это?

Прошло несколько минут и она, отдышавшись, обратилась ко мне с не совсем обычным вопросом:

— Молодой человек вы случайно не знаете где сейчас можно купить бутылку «Шампанского»?

Пока она это произносила, у меня отпали все сомнения, она! Отчего-то вдруг стало так спокойно, прямо не иначе как сбылась мечта идиота.

На её вопрос я ответил, что винные отделы в магазинах из-за очередной компании большевиков по борьбе с пьянством и алкоголизмом, работают только до 20-00 часов и по этому уже давно закрыты. Единственная возможность, где сейчас можно приобрести спиртное так это только в ресторане, обратившись к официанту или швейцару, при этом естественно кроме ресторанной наценки приплатив ещё и им. Вот сейчас у нас по пути сразу за Преображенской площадью будет ресторан «Звездочка», в котором и можно таким способом совершить покупку шампанского.

Дальше она попробовала естественно за отдельную плату за шампанским в ресторан заслать меня. Но я сразу и наотрез отказался, потому что по жизни ненавижу, у кого бы то ни было чего-то канючить, даже если мне за это приплачивают. Сотрудники подобных заведений именно и славились тем, что очень любили, когда их уговаривают. Единственное что могу для неё сделать, так это подождать у ресторана, хотя мне это и не выгодно.

Так за разговором мы проехали Преображенку, я стал высматривать место, где было бы удобней припарковать машину. Когда уже нашёл, она сказала:

— А знаете что? Давайте поедем в Лужники через центр города, а там, в ресторане ВТО у меня работает подруга и взять у неё бутылку шампанского не составит труда.

С моей стороны возражений не было, тем более что выбор маршрута поездки всегда является привилегией пассажира, и я продолжил путь. Переехали по мосту Яузу и поднялись в горку, где и остановились на красный сигнал светофора перед улицей Короленко. В этот самый момент меня словно бес за язык дёрнул.

— Что же это Гриша для любимой девушки бутылку шампанского не мог припасти? — как бы, между прочим, сказал я.

То, что случилось после, описать словами очень трудно и, наверное, не с моими весьма скромными эпистолярными способностями, но я всё-таки попытаюсь. В тот самый момент, когда мною было произнесено последнее слово, светофор загорелся зелёным, и вслед за потоком других автомашин пришлось начать движение. Но разгоняться сильно я опасался и даже наоборот, пребывал в готовности экстренной остановки. Если б мы ехали в кабриолете, она бы непременно выскочила из машины через верх.

Эта её растерянность длилась не более секунды, так как она оказалась человеком с поистине отменными волевыми и бойцовскими качествами, твердо усвоившим для себя правило, что лучшая защита, это нападение. С мгновенно сделавшимся пунцовой лицом, бросилась в атаку.

Ещё в ранней молодости я очень увлекался чтением всевозможных исторических хроник и жизнеописаний великих персон. Точно не помню из какого источника почерпнул такой факт из жизни Юлия Цезаря, а именно как он набирал людей в свою личную охрану, своего рода гвардию. Конечно, в этом конкурсе физические данные кандидата имели определённую роль, но не главную, а последним основным тестом, открывающим дорогу в привилегированный легион был тест на испуг! Если в результате сего действа кандидат бледнел, его немедля изгоняли. Но вот если происходило обратное, и он краснел, тогда его без дальнейших проволочек принимали в число избранных. И если б моя пассажирка в этот момент проходила такое тестирование, я нисколько не сомневаюсь в том, что она прошла бы его вне конкурса.

— Что вы себе позволяете, причём здесь какой-то Гриша и Я.— гневно вскричала она, буквально испепеляя меня своим пламенным взором.

После более чем трёхлетней работы таксистом я тоже не слабо поднаторел в общении с клиентами и много чего повидал и так просто, нахрапом подавить себя, никому не позволю. Поэтому спокойным голосом не отрывая глаз от дороги, ответил:

— Позвольте, а в чём собственно дело? Я ни, словом ни действием Вас не оскорбил и не обидел, и поэтому возмущение Ваше мне совсем не понятно, а что касается слов, сказанных мною, так это всего лишь мысли вслух.

Прикинулся я валенком. Больше не произнёс ни слова, демонстративно очень внимательно сосредоточившись на дороге, но в тоже время искоса через зеркало наблюдая за ней, при этом думая про себя:

— Да куда ты денешься от себя, вот сейчас чуток успокоишься, отдышишься и начнёшь думать, где же прокололась? Вон глазки уже забегали, в лицо всматриваешься, пытаешься вспомнить, где пересекались и откуда такая убойная информация. Сейчас ещё через пару минут убедишься, что особливой опасности нет и твоё женское начало возьмёт верх. Что и подтвердили дальнейшие события.

— Вы там что-то, про какого-то, Гришу рассказывали? — фальшиво-игривым тоном обратилась она ко мне.

Я не жеманничая, стал пересказывать всё то, что услышал от неё зимой во время нашей первой встречи. Начав своё повествование на манер русской народной сказки:

— Жила-была молодая женщина и было у неё двое детей, да и муж офицер и т.д. и т.п., не забыв упомянуть о её кооперации с соседкой и главное конечно об «альфонсе» Грише, к которому та женщина периодически наведывалась на свидание и даже оказывала ему материальную помощь при покупке автомобиля.

Рассказываю ей свою сказку, а сам исподволь в зеркало наблюдаю за реакцией, но выводов не делаю, щажу её самолюбие, да и если по-честному признаться совсем это даже не моё дело и где-то уже в глубине души начинаю жалеть что ввязался в эту авантюру. А посмотреть было на что, не догадываясь о наблюдении, она расслабилась и на лице, как в зеркале отражались все эмоции, что бушевали у неё внутри. Оно становилось то бледным, то пунцовым его постоянно искажали гримасы от злых и неприятных, до жалких и беспомощных.

Чувствовалось, что эмоции в ней хлещут через край и всё это время она не перестаёт всматриваться в моё лицо, вслушиваться в интонации голоса, тщетно пытаясь вспомнить, кто же я такой? И ведь было о чём беспокоиться и чего опасаться на её месте. Потому что человек, обладающий такой информацией, но лишённый порядочности имел полную возможность воспользоваться ею в своих корыстных целях.

Когда я закончил свой пересказ, в нашем разговоре наступила довольно длинная пауза. До меня вдруг дошло что я натворил, вот так бесцеремонно забравшись в чужую жизнь и переворошив там целую кучу грязного белья. Ладно бы ещё вынашивал в голове, какие-то коварные планы, а то ведь просто так сболтнул, даже не представляя, куда это заведёт. Отчего положение получилось не комическим как хотелось изначально, а скорее трагическим.

И сидели в салоне автомобиля два человека, не представляли себе, а что же дальше? Можно конечно отмолчаться ещё с полчаса пока будем в пути и потом расстаться, на этот раз даст бог навсегда. Но незаконченное всегда тягостно и когда не расставлены все точки очень долго вызывает, по меньшей мере, чувство дискомфорта. Я решил, что раз сам пусть даже нечаянно сподлючил, то и разруливать создавшуюся ситуацию необходимо мне.

Безо всякого вступления и околесицы высказал ей как на духу все, о чём только что передумал. Добавив к этому, что в общем-то парень я сам по себе неплохой, но вот только сегодня, наверное, из-за жары с головкой что то случилось и мне очень стыдно за свою несдержанность и хорошую память которая проявила себя так не вовремя. Но она может не беспокоиться, дальше меня эта информация не пойдёт, да и сам я ею, никак не собираюсь воспользоваться, в чём и даю ей честное слово.

Видно, как я всё это сказал, и главное — что, в сложившейся ситуации было самое лучшее. Сама атмосфера в салоне стала другой и как бы разрядилась. Мне даже послышался вздох облегчения, вырвавшийся из её уст. Она как-то сразу приняла моё покаяние и прониклась доверием, ведь если разобраться, она как бы официально и не признала, что это была она. Поэтому первый её вопрос, состоящий всего из одного слова одновременно был как бы актом признания того, что это именно она и веры в мою порядочность. Прозвучал он так: «Откуда?»

Я прекрасно понял, что она хотела бы знать и в нескольких словах напомнил о нашей поездке полгода назад, добавив при этом, что рассказала всё это мне она сама.

— Так это был ты? — воскликнула она, одновременно спрашивая и переводя этим вопросом наши отношения совершенно на другой уровень. Я пожал плечами, честно сознаваясь в этом, куда ж деваться.

— А ты мне тогда понравился,— продолжала она.— И вполне возможно, если бы был настойчивее, Гриша в тот вечер вполне мог остаться без сладкого.

— Нет, не надо мне всего этого, ни тогда было, ни сейчас.— ответствовал я, заметив её игривый взгляд и сразу отметая возможность каких-то других отношений, кроме дружеских.— у меня своя очень хорошая!

Вот так незаметно мы перешли на «ты» и разговор у нас пошёл самый непринуждённый и доверительный. А потом она как-то совсем уж простецки сказала:

— Ну, надо же, чего только не наговоришь по-пьяни! — и мы вместе дружно от всей души смеялись над этим.

Потом был её рассказ про вечно занятого мужа увлечённого лишь своей карьерой и совсем не интересующегося ею. А ведь она так молода и красива и душа просит праздника…

Я почти сразу эту тему пресёк, как можно мягче объяснив ей, что не замполит и не её свёкор. И что морально-этические устои чужой семьи меня не интересуют, потому что считаю, каждый вправе для себя решать, как ему жить сам.

Вот за такими разговорами мы и подъехали к ресторану ВТО. Правда, не совсем к нему, а по противоположной стороне бульвара рядом с памятником Пушкину мне пришлось припарковать машину, а ей нужно было всего лишь перейти дорогу по переходу. Просто мне было так удобней продолжать дальнейший путь, безо всяких разворотов, после того как она отовариться, и я объяснил ей это.

Она полностью признала мои доводы убедительными, но покидать салон, почему-то, не торопилась. По всему ощущалось, что в её голове происходит довольно интенсивный мыслительный процесс. Я не торопил её и не мешал, пусть себе думает. Через некоторое время услышал вердикт:

— Знаешь что, никуда я не пойду, поехали дальше. Ты действительно прав, мало того, что себя ему везу так ещё и шампанским его баловать. Поехали!

Подчиняясь её команде, я молча тронул машину вперёд, думая про себя:

— Ну что за день у меня сегодня? Приношу людям одни только неприятности. Вот и этого неведомого Гришу, про которого только слышал краем уха, оставил на этот вечер без шампанского.

Минут через пятнадцать я уже въезжал во двор кирпичного кооперативного дома в Лужниках под окнами которого всё также стояли красные «Жигули». Я не спутал ни дом, ни подъезд, чем вызвал её восхищение, даже сказал бы бурную радость.

Я выключил таксометр и молча, сидел, ожидая, когда она со мной расплатится за поездку. Получив в руки деньги, обнаружил, что их как минимум втрое больше чем набила касса. Вот этого я допустить не мог, хотя более чем трёхлетняя работа в такси не прошла даром и специфически закалила мой характер до нордического и к этому времени перестал отличаться особой щепетильностью. В данном случае это очень смахивало на взятку за молчание, что я всегда презирал в людях, их берущих, хотя сам давал их не раз. Что сделаешь вот такая у меня избирательная философия, лично мною для себя установленная.

Я прямо сказал ей, что ни в каких дополнительных стимулах не нуждаюсь, так как дал честное слово и вернул лишние деньги. Взяв их в руки, она всё также продолжала сидеть, явно чего-то, ожидая с моей стороны. В этот момент, посмотрев в зеркало, я обратил внимание на то, что когда она не догадывается, будто за ней не наблюдают, на лице у неё появляется какая-то неприятная гримаса, свойственная избалованным детям, получившим в чём-то отказ.

Честно говоря, к этому времени я почувствовал, что устал от неё, и мне хочется чтобы она быстрее ушла. Тем более эти непонятные душевные страсти, так явно отражающиеся у неё на лице и тщательно скрываемые, но случайно мною подмеченные. А когда я чего-то не понимаю, то честно признаюсь, боюсь!

— Запиши телефон.— с еле заметным раздражением в голосе сказала она.

— Зачем? — спросил я.— Буду проезжать мимо, обязательно остановлюсь, а возить тебя постоянно очень неудобно, потому что мой таксопарк находится далеко от твоего дома.

— Не валяй дурака.— уже с явной злостью в голосе, прошипела она.— никто не собирается покушаться на твою невинность. Просто хочу немного облегчить жизнь тебе и твоей семье. Я работаю в закрытом магазине конфиската, где можно за бесценок приобрести очень хорошие вещи, и ты можешь к этому приобщиться.

Это сейчас стало известно, что приказом занимавшего в ту пору пост министра МВД Щёлокова такие магазины существовали, но тогда это была тайна за семью печатями, о которой даже и не подозревали многие далеко не рядовые милиционеры. Для простого смертного получить доступ в эти закрома было равносильно манны небесной.

Сказав это, она достала из сумочки элегантную записную книжку с очень маленькой шариковой ручкой и, записав на одной из страниц телефон, безжалостно выдрав её, сунула мне в руки. После чего, буркнув что-то невнятное на прощание, вышла из машины и направилась к подъезду.

Я не стал дожидаться, когда она скроется за дверью и задним ходом выкатился со двора. Работать не хотелось совсем, уж больно нешуточные страсти разгорелись за этот последний час в машине при моём непосредственном участии и хотелось только одного, побыть одному в тишине. Я даже совсем никак не отреагировал на голосовавших около Новодевичьего кладбища людей. Проехав два квартала по Малой Пироговской, остановил машину. Потянувшись рукой для того что бы нажать кнопку фиксатора двери и этим не допустить непрошеного вторжения в салон, я заметил, что на полу салона что то лежит. И нагнувшись, поднял, это что-то оказалось деньгами, которые я отказался взять.

Всё-таки она мне их впарила, и ведь не выбрасывать же, и к Грише не побежишь, чтобы отдавать. Честно говоря, мне совсем не хотелось ещё раз с ней встречаться. Всем своим естеством ощущал негатив от неё исходящий и вытягивающий энергию.

Помню в юности, одно время интересовался всякими оккультными течениями и единожды даже принимал участие в самом настоящем спиритическом сеансе. Вот ещё с тех времён осталось в памяти о сосуществовании на свете биовампиров, я совсем не удивлюсь, если это был именно тот случай, уж больно я был вымотан и опустошен после общения с ней.

Я простоял у тротуара ровно столько, сколько горела моя сигарета, ни о чём не думая. Когда она истлела почти до фильтра, выбросил её в окно вместе с запиской, которую, конечно же, перед этим изорвал.

Через две недели мне поступило предложение о новой работе. Так как трёхлетний цикл моего пребывания в роли таксиста уже давно миновал и началась свойственная моей натуре хандра, я его принял. Место, которое мне предлагали, было горящим и я обратился к начальнику колонны с просьбой посодействовать моему увольнению из таксопарка без двухнедельной отработки, как это было положено по закону. Он с таким рвением принял участие в моём скорейшем увольнении, что у меня не осталось никаких сомнений в том, как он крепко меня «любит».

Уже через три дня я трудился в другой организации и не без успеха осваивал новое для себя направление. А ещё через неделю мне пришлось заехать в таксопарк, чтобы получить деньги под расчёт и забрать кое-какие оставшиеся там документы.

Когда я проходил мимо диспетчерской, меня окликнула одна из диспетчеров, которая все эти годы выпускала меня на линию. Она поинтересовалась, почему меня не видно, уж не заболел ли? Я ответил, что со здоровьем, слава богу, всё в порядке, а не видно меня, потому что уволился из парка.

Она как мне показалось, совершенно искренне огорчилась, узнав об этом, посетовав на то, что такие люди покидают их дружный коллектив и пожурила меня, что ушёл не простившись. Я признаться совсем как-то не подумал об этом, но быстро нашелся, сказав, что именно за этим сюда и заехал, и что уладив свои дела с бухгалтерией и отделом кадров, непременно загляну к ним.

Уже через полчаса уладив все формальности и оформив окончательный расчёт, я с бутылкой хорошего вина с большим тортом, стоял перед её окошком и усиленно отказывался разделить с диспетчерами чаепитие, ссылаясь на крайнюю занятость. Уже прощаясь, она сказала, что меня разыскивала женщина, а так как в таксомоторных парках был заведён очень правильный на мой взгляд порядок, ни под каким предлогом, никому не давать адреса и телефоны сотрудников, ушла ни с чем. Однако очень просила передать мне телефон, и она обещала ей это и протянула мне листок, на котором тот был записан. Я из вежливости поблагодарил её за чуткость и простившись, направился к выходу.

Выйдя на улицу, я даже не разворачивая порвал и отправил в урну это послание не известно от кого, хотя определённые догадки и были. Несколько минут постояв на территории вспоминая, с каким треском и шумом ворвался сюда три с половиной года назад и потихоньку вышел за ворота. Чтобы уже больше никогда сюда не вернуться.

Уходя — уходи!

Конец.

Декабрь 2008 г.

1«   ‹17›   »18

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)