1«   ‹8›   ‹9›   ‹10›   »16

Третья рота  › Мелочи жизни

Фарбштейн Вадим

Третья рота (Равнение на Знамя)

Всё. Началась служебная неделя. Первый караул — удел первого взвода. Два поста на территории части — знамя части в штабе и склады на хоздворе и два в Управлении войск, в двух кварталах отсюда. Интересный момент: на охрану складов патронов не дают, вооружение — штык-нож, примкнутый к автомату. «Приходите, все берите!,— как в анекдоте. А вот Боевое Знамя части охраняется во всеоружии — по двадцать патронов в каждом магазине.

В семнадцать ноль-ноль развод на службу, потом приемка караульного помещения у «старого» караула. В 18.00 наш караул заступает на пост. Два часа на посту, два — на бодрствующей смене в караулке и два — отдых. Теоретически два, но ложишься спать только после того, как начальник караула приведет смену, да и встаешь заранее, чтобы умыться и вовремя сменить часовых. Практически за сутки спишь три-четыре раза по полтора часа. И так две недели — сутки в карауле, сутки в роте. А там Журавлевич! Исскучался по нам уже! Так что хрен редьки не слаще.

***

— Рота-раняйсь! Смирно! Товарищ капитан, третья рота на вечернюю поверку построена. Заместитель командира первого взвода старшина Хамраев,— докладывая, Хамраев прикладывает руку к головному убору, сложив ладонь лодочкой и почти прикрыв ею правую бровь и глаз, как это делают у окулиста.

А глаза его блуждают вправо-влево по потолку, видимо ищут отблески от новых старшинских погон.

— Вы, товарищ Хамраев,— благодушно улыбается ротный,— когда честь отдаете, руку к головному убору не так прикладывайте,— Журавлевич изобразил хамраевскую «лодочку»,— а вот так! — рука командира взметнулась к правому уху.— Вам понятно, товарищ… старшина?

— Так точно! Разрешите проводить вечернюю поверку?

— Проводите!

— Ессь! — Рука его по-прежнему прикрыла бровь.

— Рота! Слушай вечернюю поверку. Сержант Ермизин!

— Ё-ё!

— Ефрейтор Молдованов!

— Я

— Стельман!

— Я!

***

С майором Мармерштейном я познакомился еще в начале января, когда в Свердловск приезжал Начальник войск Союза. Грохотов отвел меня в четвертую роту рисовать стенгазету. В канцелярии нас встретил сутулый, сухощавый майор с голубыми глазами на смуглом лице.

— Слушай брат, ты ведь художник? — спросил он меня.

— Да,— отвечаю.

— А ты смог бы член в натуральную величину нарисовать? Но только по настоящему, чтоб с прожилками!

— Видя мое недоумение, он объясняет:

— Понимаешь, у меня одна книжица есть, «Решения XXVII съезда КПСС». Вот, а на ней бы член. С прожилками!

Потом я понял. что к чему. Олег Александрович Мармерштейн был неплохим спортсменом, чуть ли не чемпионом внутренних войск по офицерскому многоборью. потом получил подполковничью должность — был начальником физподготовки дивизии. Но, как многие другие спортсмены и как многие другие военные, был не дурак выпить. После очередного залета он был снят с должности и назначен командиром взвода в четвертую роту. Но остался при майорских погонах. Сколько он прокомандовал взводом, я не знаю. Знаю только, что на пенсию должен был уйти через полгода после моего дембеля.

Когда человек понимает, что все его надежды и планы рухнули, и он не в силах создать себе новые, ему остается либо вешаться, либо смеяться. Мармерштейн смеялся.

Вот он заступает помощником дежурного по части. А дежурным заступает старший лейтенант Самохвал, начальник клуба. Мармерштейн докладывает дежурному по части о готовности караула к несению службы:

— Ух-бах-трах-тарарах-в задницу!

Бедный Самохвал закусывает губы чтобы не рассмеяться. На втором этаже, в проеме окна появляется ладная фигура командира полка. Он выглядывает, качает головой и отходит, мол, Мармерштейн, что же с ним поделаешь.

***

— Строиться, третья рота! — возвестил дневальный.

На этот раз нам даже не пришлось ждать. Едва Хамраев доложил, ротный сразу же вышел на бетонку.

— Рота, равняйсь! Смирно! Вольно! — по надрывающемуся голосу и мрачному лицу было ясно, что Журавлевич кипит от ярости:

— Так, рота! У нас в коллективе произошло ЧП! Сержант Ермизин, выйти из строя. Этот… Этот… Ё-моё-ё!… Сержант Ермизин допустил неуставные отношения с сослуживцами! Выяснилось, что он неоднократно учинял физическую расправу! — Журавлевич, задыхаясь от гнева, буравил Ермизина взглядом.— Одна гнида заведется… всю работу коллектива испортит!

Да, в этот момент ротный ненавидел Ермизина. Жгуче ненавидел. Но не за уставняк. Разве не он сам провоцировал на это? Разве не его слова сержантам: «За провинности подчиненных я буду наказывать вас!». Ведь Ермизин был желанным гостем в канцелярии, где они с ротным беседовали «за жизнь». Ротный сам прочил его в «замки» после Хамраевского дембеля. Журавлевич видел в нем то, чего всегда не хватало ему самому — силу и дерзость. Но сейчас этот человек ставил под угрозу получение, его, Журавлевича, ротой переходящего Знамени! А это уже преступление перед его, Журавлевича, карьерой!

Лучшим выходом было бы замять это дело, но последний инцидент произошел у Ермизина с другим сержантом. А сержант, если уж он доложил ротному, мог бы, в случае каких-либо заминок, обратиться и выше. Единственное, что оставалось — это самому проявить бдительность, наказать виновного и надеяться, что информация не просочится за пределы роты.

***

— Олег! — Горобец, выйдя из канцелярии роты, окликнул лейтенанта Давиденко.— У меня тут работенка есть. Командир сказал взять людей в первом взводе.

— А почему в первом?

— Да работа грязная — мусор убирать — он другим не доверяет!

— Меня, меня, старшина,— на перебой заголосили старослужащие.

Набрав себе бригаду, в которую кроме двух дембелей и трех дедов вошли и мы с Сашей, старшина сказал:

— Правильно, лучше по колено в мусоре, чем в третьей роте в учебную неделю! — и добавил,— Сильно не убивайтесь, но за пять дней нужно сделать!

***

Акции Ермизина снова пошли в гору. Ротный опять подолгу беседовал с ним «за жизнь». После увольнения Хамраева ротный даже обратился к первому взводу, мол, вот сержант Ермизин учел прошлые ошибки, с кем не бывает. Мол, вот наиболее подходящая кандидатура в заместители командира взвода.

Андрей Холматов пытался изо всех сил дружить с будущим «замком», всячески ему поддакивал, чем очень напоминал известный персонаж из «Маугли».

***

Узнав, что скоро увольняется каптер спортзала Вася Якубенко, я зашел к начальнику физподготовки полка капитану Соловьеву.

— Товарищ капитан, у нас в роте Лукьянов служит, серьезный парень, четыре года тренером по борьбе отработал, три курса физкультурного института закончил. Сейчас Якубенко уволится, берите его в каптерку!

— Хорошо, я подумаю,— ответил Соловьев и даже записал: «Лукьянов, третья рота».

Но подумал плохо. Когда Вася Якубенко уволился, его место занял Вася Космирак. Конечно, удобнее, когда четыре года подряд пароль в спортзале не меняется: «Вася!»

1«   ‹8›   ‹9›   ‹10›   »16

Третья рота  › Мелочи жизни

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)