На страницу автора

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »9

Сидоров Иван
Под знамением Бога Грозы

Книга первая
Восставшая из пепла
Часть первая — 3

Колесницы подъехали к пологому склону. Следом, тяжело дыша, бежали копьеносцы. Воины суты рассыпались между скал и затаились. Солнце выглянуло сквозь гряду негустых облаков, озаряя широкую долину с редкими шапками кустов и неглубокими овражками. Пожелтевшая трава слабо колыхалась на ветру.

Две серые ленты дорог соединялись в одну и через долину уходили к берегам реки Куммесшахи. Там, за рекой поднимались синие горы, поросшие у подножья густым лесом. За горами лежала страна Каски — вечный враг Хатти. Одна дорога тянулась отсюда до Хаттусы, другая из Верхней Страны. Она петляла по краям глубоких ущелий, сквозь густые заросли терновника и боярышника, среди скудных горных лугов и небольших пролесков. В тех местах обитали дикие гордые племена. Многие правители пытались подчинить их своей власти. Но их невозможно было покорить. Бесстрашные и свободолюбивые горцы отчаянно сражались за свою свободу. Их селения ютились на горных скалах. Любая гора на пути врага превращалась в крепость. Лишь только великий Лабарна сумел поладить с ними. Дипломатия Лабарны была проста и надежна: он породнился с вождями горских племен. Несколько жен великого правителя были родом из Верхней страны, а могучие низкорослые, одетые в звериные шкуры, сыновья северных гор охраняли покои Лабарны.

Суппилулиума внимательно осмотрел долину.

— Дозорные прибыли? — спросил он у Цулы.

— Да, мой повелитель. Скоро свора шелудивых псов появится здесь.

— Кто идет во главе?

— Волчьи головы — самое сильное племя Касков.

Взгляд повелителя обшарил все овражки и холмики и зацепился за остатки стен разрушенной крепости. Он подозвал знаком Фазаруку.

— Возьми три десятка копьеносцев и два десятка суты. Займите развалины. Если каскийцы попытаются перебраться через тот овраг, гони их обратно.

— Повелитель! — лицо Цулы выражало беспокойство.— Дозорные заметили Касков идущих по другой дороге, из Верхней страны. Они скоро появятся здесь. Нас могут окружить.

— Прикажи воинам спрятаться. Колесницы отгоним в кусты и — ни звука! Если они нас заметят, то поднимут шум.

— Но откуда они взялись?

— Наверное, мародеры, тем, кому досталось мало добычи. Решили порыскать в Верхней Стране.

Над дорогой поднялись клубы пыли. Хеттские воины вжались в землю. Колесницы спрятали в зарослях, а лошадям держали морды.

— Я не узнаю каскийцев,— изумленно произнес Цула.— Где же их длинные копья и шесты с волчьими головами. Я не вижу повозок с добычей.

— Они бегут! — удивился Суппилулиума.— Ты видишь не отряд касков, а стадо баранов. Взгляни получше: позади скачут всадники со знаменем Бога Еникея.

Каскийцы бежали, сбивая друг друга с ног. Ободранные, испуганные, они удирали со всех ног, но путь стесняли отвесные скалы.

Их гнали всадники верхом на приземистых большеголовых лошадях.

Над всадниками плыл шест с оленьими рогами — символ Бога Еникея.

Наездники погоняли беглецов тычками тупых концов копий или ударами меча плашмя по голове. Некоторые каскийцы, устав от бессмысленного бега, останавливались и пытались защититься. Смельчаков безжалостно убивали. Кто-то пытался взобраться на скалы и скрыться. Его тут же настигала меткая стрела.

Наконец беглецы вырвались в долину и бросились врассыпную. Вслед посыпался град стрел.

— Я узнаю смелых воинов племен Хауси! — воскликнул Суппилулиума.— А во главе скачет Хемиша — верховный вождь. Он воспитывался в Хаттусе среди сыновей дворца.

— Повелитель! — Цула показал в другую сторону. По дороге, ведущей со стороны Хаттусы, серой змеей двигалось войско Каски. Змея ощетинилась длинными копьями. Среди частокола сверкающих острых наконечников качались шесты с головами волков, украшенные разноцветными лентами. За ними медленно ехали тяжелые повозки, запряженные волами. Сплошные деревянные колеса оставляли глубокий след на земле.

— Вот они — дети волков,— с ненавистью прошипел Цула.— Идут боевым порядком. Наверняка догадываются, что мы их встретим. Как будем действовать?

— Надо выждать,— решил Суппилулиума.— Нас раз в пять меньше, но Боги и родная земля должны нам помочь.

Тем временем конный отряд племен Хауси вытек в долину. Суппилулиума прикинул: всадников около двух сотен. Что они будут делать против многотысячного войска? А серая змея Каски уверенно приближалась. При виде столь грозного шествия дрогнет сердце у самого смелого воина. Но Хауси бесстрашно выстроились полукругом, преградив дорогу, и осыпали касков стрелами. Каски остановились. Сообразив, что перед ними немногочисленный противник двинулись вновь, бросив на всадников суту. Хауси отступили обратно в узкий проход между скал, заманивая противника. Здесь каски не могли развернуться широким строем. Суппилулиума выждал момент, когда войско в полном боевом порядке встало флангом против склона, где затаились хетты. Повелитель вскочил на колесницу, поправил на поясе острый короткий меч, приготовил тугой лук и стрелы. Цула встал рядом. В одной руке он держал тяжелое копье, в другой овальный щит, выщербленный с двух сторон. На щите красовалась медная чеканка в виде головы быка. Цула закрыл щитом спину Суппилулиумы. Третий колесничий взялся за вожжи. Разогнавшись на склоне, колесницы врезались во фланг каскийцев. Обитые медью колеса с твердой земли перескочили на мягкие тела упавших. Следом за колесницами врубились пешие воины, обнажив мечи. Ряды каскийцев смешались. Длинные копья были бесполезны в ближнем бою. В это время хеттская сута открыла стрельбу из луков и пращей. Всадники Хауси, пользуясь сумятицей, налетели на передние ряды с диким боевым криком: «Улу-ра-ра». Каскийцы дрогнули и стали пятиться к обозам. Но там уже хозяйничали хетты. Ремесленники, вооруженные дубинами и топорами перебили охрану и загородили дорогу опрокинутыми повозками.

Каскийцам ничего не оставалось, как только отступать к реке по ровному полю. Суппилулиума только этого и ждал. Колесницы вырвались из сечи, сделали круг и с новой силой врезались в гущу врага. Затем снова и снова. Копьеносцы смело теснили противника, не давая ему выстроиться боевым порядком. Всадники настигали бегущих. Часть Каскийцев попыталось развернуть ряды под защитой разрушенной крепости. Перед развалинами проходил ров. Колесницы здесь не проедут. В это время Фазарука со своим отрядом появился на стенах. Каскийцы еще пытались, какое-то время держать строй, но вскоре ряды совсем смешались. Каскицы побежали, бросая оружие. Толпа ринулась к подвесному мосту. Но лазутчики Суппилулиумы заранее подрезали канаты. Мост рухнул в воду. Бегущие бросались в реку, надеясь перебраться вплавь. Не все сумели добраться до другого берега. Многие так и не преодолели стремительное течение Куммесшахи. Их тела еще долго гнили по берегам.

Колесницы отсекли путь к отступлению жалким остаткам неустрашимой армии. Каскийцы падали на колени и молили о пощаде. Они снимали шлемы и опускали головы, зная, что закон воинов Хатти строг: сдавшихся в плен врагов убивать и калечить нельзя.

Хемиша ловко соскочил с коня, вытер окровавленный меч пучком травы, вложил оружие в деревянные ножны и, неторопливой походкой, немного вразвалку, подошел к Суппилулиуме.

Перед повелителем предстал коренастый горец. Накидка из шкуры леопарда наполовину скрывала широкую грудь. На сильных обнаженных руках синели старые глубокие шрамы. Запястья затянуты кожаными ремнями без всяких украшений. Широкую талию перехватывал пояс из толстой грубой кожи. Большую голову венчал островерхий медный шлем с пучком конских волос. На шлеме выбито изображение Бога Еникея с птицей в левой руке и с калмусом в правой. Сам Бог стоял на спине оленя с ветвистыми рогами.

Из-под нависших густых бровей на повелителя смотрели темно-карие глаза. Смуглое скуластое лицо с большим горбатым носом обрамляла кучерявая смоляная борода. Ему едва исполнилось четверть века, но тяжелая воинская жизнь сделала его облик намного старше.

Подойдя к повелителю, Хемиша, по обычаю, хотел опуститься на одно колено, но Суппилулиума удержал его:

— Зачем приклоняешь колени перед равным себе? Я восхищен твоей смелостью. Ты не побоялся с горсткой всадников вступить в бой против такой большой армии.

Хемиша пожал плечами.

— Мы никого не боимся,— просто ответил он,— иначе, зачем мы нужны Еникею.

— Я помню тебя,— продолжал повелитель.— Ты воспитывался в халентуве вместе с сыновьями дворца и был самым ловким. Тебя мог одолеть только Цула.

— Верно, Солнце,— что-то подобие улыбки проскользнуло по бородатому лицу.— Но только в борьбе. С оружием в руках, мне не было равных.

— Твое имя Хемиша. Твой отец уважаемый и могущественный правитель племен Хауси.

— Так, Солнце мое. Благородного Шувауси призвал к себе Еникей. Теперь я занял его место по решению совета старейшин.

— Как вы здесь оказались?

— В наших горах разнеслась весть о грозном хеттском войске, что бесстрашно мстит за сожженную Хаттусу, и возглавляет войско Сын Бога Грозы, солнце Суппилулиума. На совете племен решили идти к вам на помощь. Разреши, великий, встать под твои знамена.

— Вот как? — удивился Суппилулиума.— Многие подвластные нам племена перешли на сторону врага. От могущества Хатти остался только пепел.

— Со времен великого Лабарны наши народы живут как братья. Брат должен помогать брату. По одиночке мы слабы, а вместе — сила. Если погибнет Хатти, то вскоре враг доберется и до наших гор.

— Что ж, я буду только счастлив, видеть среди моих воинов отважных всадников Хауси.— Улыбнулся Суппилулиума.— А что за трусов вы гнали из гор?

— Облезлые собаки назвались великими завоевателями из страны Каски и потребовали, чтобы мы им покорились. Племена Хауси еще никто не мог покорить. Нас можно только истребить.

— Почему ты меня называешь солнцем. Таким светлым именем можно величать только правителя. А страной правит лабарна Арнуванда.

— Имя Суппилулиумы затмевает имя Арнуванды,— не смущаясь, ответил горец,— как сияние солнца гасит блеск луны. Только избранный Богами лабарна может внушить страх врагу и вселить надежду в свой народ. Ты собрал большое крепкое войско и разбил каскийцев. В твоих силах возродить Хатти. Я — Хемиша, вождь племен Хауси и один из панкуса верю тебе, Арнуванде — нет!

— Не говори так.— Суппилулиума нахмурился.— Возможно, в моих силах возродить страну, не первый ты призываешь меня к этому, но занять место лабарной мне нельзя. Божественный закон Телепину гласит: никто не должен править страной, пока жив правитель. Нарушитель закона навлечет на себя гнев Богов и будет проклят на века.

— Это так. Но если Боги не смогли защитить своих рабов, то пусть не мешают нам самим защищаться.— Рассудил Хемиша.— Мои воины готовы умереть за тебя. За Арнуванду умирать никто не будет.

— Я подумаю над твоими словами,— пообещал Суппилулиума.

Пленные стояли полукругом на коленях и мысленно готовились к смерти. Суппилулиума обвел всех тяжелым взглядом. У некоторых мороз пробежал по коже.

— Слушайте меня, несчастные! — прогремел голос повелителя над их головами.— Сколько бед вы натворили на моей земле: сожгли города, вытоптали поля, осквернили храмы. Но нельзя безнаказанно грабить великую Хатти. Месть настигла вас. Оглянитесь! На этом поле лежат сотни ваших товарищей. И вы заслуживаете смерти. Но вас отпустят. Никто не будет обращен в рабство.

Пленные не поверили своим ушам. Они заголосили и заплакали от радости. Неужели враг, которому они сотворили столько бед, отпускает их с миром? Некоторые пытались подползти к колеснице Суппилулиумы и поцеловать край его плаща. Но мешеди отогнали их плетками.

— Тише! — Суппилулиума поднял руку. Все разом притихли, предано заглядывая в его черные строгие глаза. Повелитель продолжал: Я вижу по вашим лицам и по вашим натруженным рукам, что среди вас есть пастухи, охотники, земледельцы, ремесленники. Зачем вы — люди труда — пришли с мечом на земли Хатти? Вы грабили и убивали таких же бедняков. Если руки, растившие хлеб, осквернить невинной кровью, их потом не отмыть. И хлеб из этих рук будет пахнуть кровью, и вкус хлеба будет с кровью.

— Не проклинай нас! Не проклинай наш труд! Не клич гнев Богов на наши дома! — зароптали каскийцы, протягивая с мольбой руки к повелителю.

— Ступайте с миром! И больше не приходите к нам с оружием!

— Зачем ты их отпустил? — удивился Цула.— Аппантес нам понадобится для восстановления Хаттусы. Сколько рабочих. В крайнем случае, можно богатых пленных обменять на серебро.

— Сейчас мир дороже серебра,— возразил Повелитель.— В наших руках была их жизнь и свобода. Но мы поступили великодушно. Теперь их ни за что не заставишь вновь пойти войной на Хатти. А если несчастных обратить в рабов, каскийцы обязательно придут мстить. Дети волков мстительны, но и добро помнят. А второго нашествия нам не пережить.

— Твои слова мудры,— согласился Цула.

— С этой стороны мы обезопасили границы лет на пять.

— Повелитель! — к нему подошел Фазарука. Позади него стоял каскиец, по одежде, знатного рода.— Один из пленных хочет сообщить тебе важную весть.

— Пусть говорит.

Каскиец рухнул на колени.

— О великий! О победоносный! О солнцеликий! — залепетал он на ломаном хеттском.

— Что тебе надо? — спросил повелитель, стараясь подавить в себе гнев.— Я отпустил вас. Этого мало?

— Выслушай меня. Я вождь одного из племен. Я очень богат.

— Встань. Не унижайся. Что ты вождь — вижу по твоим золотым браслетам.

Каскиец поднялся и, с трудом подбирая слова, продолжал:

— Жадность нас погубила. Нам всего хватает. У нас большие стада овец, коз, быков, обширные луга с сочной травой, виноградники, леса, полные дичи.

— Говори яснее! — начал терять терпение повелитель.— Серебра твоего мне не надо.

Каскиец огляделся кругом и, понизив голос, сказал:

— Нас подкупили. Уговорили с помощью золота и угроз идти на Хаттусу.

— Кто? — Суппилулиума гневно сверкнул очами. Каскиец от страха чуть не лишился дара речи, но все же продолжил:

— Послы из Митанни. По велению самого правителя Тушратты. Они долго нас уговаривали. Кого золотом и серебром подкупили, кому красивых невольниц привезли. Обещали отдать половину оловянных рудников Исувы. У одного посла я выведал, что Митанни хочет скоро покорить все земли Хатти.

Суппилулиума призадумался, услышав такое. Вот, оказывается, кто враг.

— Спасибо за предупреждение,— поблагодарил его Суппилулиума.— Но почему ты решил мне все рассказать.

— Хурритам верить нельзя. Раньше рудники Исувы принадлежали нашему роду. Митанни отняли их. Я говорил другим вождям: когда Тушратта займет земли Хатти, он потянется к Северному морю. Тогда и нас поработят.

— Хорошо, что Боги просветлили твой разум.— сказал Суппилулиума.— Ступай. Обещаю, что мы не будем переходить Куммесшахи с оружием в руках.

— Мы ждем твоего приказа.— Сказал Цула, когда митаниец удалился.

— Пусть мне принесут воду для рук, белую хбику и калмус,— приказал повелитель, подняв глаза к небу.— Мне надо поговорить с Богами и помолиться за погибших.

— Мир тебе, мой названный брат! — радостно воскликнул Хемиша, обнимая Фазаруку.

— Пусть будут Боги к тебе благосклонны, брат! — ответил Фазарука.— Давно я не слышал о тебе ничего. Как ты покинул Хаттусу, пчелы уже пятнадцать раз просыпались, возвещая весну. Расскажи, что произошло с тобой. Ты стал могучий, как скала. Твои руки покрыты шрамами.

Они присели на камни возле костра.

— Мой отец погиб в сражении. Совет старейшин призвал меня возглавить племена Хуаси.— начал Хемиша.— Я взял меч правителя еще совсем мальчишкой. Сначала пришлось вести долгую войну с Ацци. Много крови было пролито. Многим смелым воином пришлось отправиться в леса Еникея. Но мы прогнали Ацци. Затем Исува захотела нас подчинить. Из землекопов плохие копьеносцы. Их могилами устлан весь путь до Исувы. Теперь каскийцы решили проверить острия наших копей. Они прислали своих послов и потребовали, чтобы мы присоединились к походу на Хаттусу. Пришлось вывалять послов в коровьем дерьме и прогнать обратно. Вчера они вновь появились в наших горах, теперь уже с оружием. На перевале шло жестокое сражение. Но воины Хауси среди родных скал, сами становятся скалами. Еникей стоял во главе нашего войска. Мы гнали их до этой долины, как горностай гонит крыс от своей норы. Но когда перед нами предстала вся армия этих собак, мы приготовились к смерти. И тут я увидели колесницы.

Хемиша улыбнулся сквозь бороду.

— Я рад, что ты служишь у Суппилулиумы.

Фазарука горестно покачал головой.

— Я служил в мешедях лабарны Арнуванда. Не по душе мне придворная служба. Моя рука привыкла к мечу, и вольный ветер мне брат. Не чувствовал я себя своим среди разодетых вельмож. А когда Арнуванда предал всех и удрал, я был один из последних, кто удерживал Хаттусу.

— Слышал и об этом! — кивнул Хемиша.

К ним подъехал всадник.

— Хемиша, тебя спрашивает какой-то каскиец. Вон он на холме.— Всадник указал острием меча на одинокую фигуру высокого крепкого воина.— Я не стал сносить ему башку.

— Не надо, Уни. Я сам это сделаю.

Хемиша поднялся. Фазарука последовал за ним.

— Что этому шакалу надо от тебя?

— Это не каскиец. Он из племени Хауси.

Худой жилистый человек в доспехах каскийского копьеносца поджидал их. Черная смоляная борода клочьями кучерявилась на вытянутом скуластом лице. Большой нос нависал над бледной узкой верхней губой. Маленькие колючие глазки были глубоко посажены в глазницы. Его узловатые руки, то и дело, ощупывали пояс, на котором раньше висел меч. По мере приближения Хемиши в его взгляде разгоралась злоба и ненависть.

— Что ты делал в рядах каскийцев? Шкура шакала свинье не к лицу,— с издевкой произнес Хемиша.

Тот ответил гневным шипением сквозь зубы:

— Я надел эти доспехи, чтоб найти тебя в бою. Но ты был на коне, а я пеший. На перевале я несколько раз подбирался к тебе, но ты ускользал.

— Какие крепкие ноги! — вновь усмехнулся Хемиша.— Не ты ли бежал впереди всех, когда мои всадники погнали вас.

Противник от злости заскрежетал зубами.

— Почему ты не ушел вместе со всеми на другой берег. Повелитель всех отпустил. Я же не столь милосердный: могу выпустить тебе кишки.

— Неужели ты поднимешь руку на безоружного? — снова прошипел противник.— Я не узнаю сына благородного Шуваси. Ты не боишься гнева Еникея? Или воины Хауси забыли, что такое совесть горца, и могут спокойно рубить головы пленным?

Хемиша с завидным спокойствием выслушал оскорбительную речь. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Хочешь умереть с оружием в руках? Пусть будет так! Мой друг Фазарука будет следить, чтобы поединок проходил честно.— Затем обратился к своим горцам.— Принесите оружие и калмус Еникея.

— Прекратите! — попробовал вмешаться Фазарука.— Суппилулиума будет разгневан, если узнает о поединке. Нельзя проливать кровь, когда он беседует с Богами.

Хемиша покачал головой.

— Я не могу отступиться, иначе буду опозорен. Мой народ проклянет меня, а предки не пустят после смерти на великую охоту. У нас старинная кровная вражда, которую освятил сам Еникей.

На это Фазарука ничего не мог возразить.

Помолившись перед божественным шестом и, совершив возлияние красным вином, противники приготовились к бою. Они вооружились короткими боевыми топорами. Бронзовые острые лезвия хищно сверкнули в лучах солнца. Обухи охватывали рукоять в виде человеческой кисти. Защищались небольшими овальными деревянными щитами, обтянутыми толстой воловьей шкурой и украшенными медными пластинами.

Хемиша и его враг начали крадучись ходить по кругу, зорко следя за каждым движением противника. Глаза не мигая, смотрели в глаза. Ноги все больше сгибались в коленях. Жилы на икрах надулись от напряжения. Два хищника кружились на месте, высматривая любое ошибочное движение, ловя каждый неверный шаг. Оба были опытные воины. Любая оплошность — и сразу смерть.

Напряжение все возрастало. Наконец враги стали делать резкие осторожные выпады. Щиты с грохотом ударились друг об друга.

Каскиец распрямился и молниеносно нанес удар сверху. Хемиша еле успел прикрыться. Лезвие срезало кромку со щита и скользнуло концом по правому плечу. На куртке из леопардовой шкуры появилось темное пятно крови.

Глаза каскийца заблестели. Он подумал, что нанес противнику серьезное ранение и с диким криком ринулся добивать. Но на этот раз Хемиша увернулся и ответил ударом в голову. Медный шлем слетел с каскийца и со звоном покатился по камням. Глубокая вмятина испортила чеканный узор.

Каскиец тряхнул головой, приходя в себя. Убедившись, что цел, он скверно выругался.

Они сошлись вновь. Щиты трещали под ударами топоров. Лезвия покрылись зазубринами. Пот смешался с кровью. Вскоре удары каскийца стали слабеть. Он начал выдыхаться. Но и Хемиша почувствовал, как правая рука понемногу немела. Недолгая пауза. Каскиец, собрав все силы, бросился в атаку с криком. Щит в руках у Хемиши треснул пополам под сокрушительным ударом. Но сам воин, с проворством кошки выскользнул в сторону, а его топор остался торчать в груди соперника.

Каскиец бешено вращал мутневшими глазами, не понимая, что произошло. По разбитому лицу текла кровь и густела на бороде. В уголках рта показалась розовая пена. Побледневшие скулы задергались в предсмертной гримасе. Длинные руки с крючковатыми пальцами потянулись к пробитому нагруднику. Он издал жуткий хриплый стон и рухнул в утоптанную траву. Горцы, наблюдавшие за поединком, издали радостный боевой клич. Двое слуг положили безжизненное тело на носилки и унесли в сторону реки.

— Кто этот человек? — спросил Фазарука после того, как Хемиша совершил благодарную молитву. Он перевязывал Хемише рану на плече.— С чего у вас возникла кровная вражда?

— Древняя история.— Хемиша отпил из кувшина глоток воды.— Старики говорят, что это случилось, когда Анита с огнем и мечом ходил по всем землям, покоряя народы. Много городов он разрушил. Многих правителей подчинил себе. Пришел черед и наших гор. Ему нужны были дороги в Ацци, в Хайасу, в Исуву. Народ наш тогда был немногочисленный, да и воинским искусством особо не обладали. Так, сорились иногда, за копья хватались, но не больше. Племена жили сами по себе: охотились, пасли скот.

Войска Аниты занимали селения и превращали их в крепости. Жителей обращали в рабов. Кто вздумал сопротивляться — убивали. Вот тогда племена Хауси стали объединяться. Кто не желал быть рабом, уходили высоко в горы. Как только Анита уходил, оставляя в крепостях сторожевые гарнизоны, горцы спускали и вырезали всех, как овец. Как только армия Аниты вновь приходила, то находила только пустые стены.

В конце концов, Анита понял, что силой нас не одолеть. Где меч не разит — там золото валит с ног. Он решил подкупить одно из многочисленных племен. Одарил вождя богатыми подношениями, скрепил с ним договор в вечной дружбе и назначил правителем Хауси, в обмен на предательство.

Но остальные племена не желали такой дружбы. Вот тогда и состоялся этот поединок. Вождь предателей и мой далекий предок сошлись лицом к лицу. По приданию, сам Еникей спустился с гор на спине оленя с золотыми пылающими рогами и серебряными копытами. Три раза Бог протрубил над местом поединка, да так сильно, что горы вздрогнули и обрушились скалы.

Победил мой пращур. Племя предателей изгнали. Они осели где-то у подножья великой горы Ар-Урату. Вскоре великий Лабарна поднял свои знамена и поверг Аниту. Уже скоро в сотый раз снег покроет горы, а затем стечет ручьями, а поединок, освещенный богом, продолжается.— Хемиша еще глотнул воды.— Я только что убил Ибиссаху. Его дед убил моего деда. Мой отец убил его деда, его отца и двух братьев. Я, в свою очередь, убил брата Ибиссахи. Теперь пришел его черед.

— Это одно из проклятий Аниты преследует твой род.— Сделал вывод Фазарука.— Хаттусу тоже проклял Анита.

Они еще долго сидели возле костра и говорили, пока не повалились на землю и не захрапели.

На рассвете Суппилулиума облачился в желтую хубику жреца и совершил жертвоприношения. Возле воткнутого в землю шеста с золотым быком стояли кувшины с пивом и вином. На куске ярко-желтой материи лежали разломленные хлебные лепешки. Тут же истекал кровью черный баран с перерезанным горлом. Сам повелитель стоял не шелохнувшись, словно каменное изваяние. В одной руке держал изогнутый золотой калмус, другая покоилась на груди возле сердца. Душа повелителя витала далеко от того места, где находилось тело. Глаза зрили грозные лики Богов, уши внимательно слушали их советы. Небесным блаженством и спокойствием светилось лицо Суппилулиумы. Воины с глубоким почтением, затаив дыхание, взирали на своего полководца.

Вдруг кругом все зашумели. Толпа расступилась. Суппилулиума очнулся, услышав за спиной тяжелые шаги Цулы. Цула встал перед повелителем на одно колено.

— Что случилось? — спросил Суппилулиума, не оборачиваясь.

— Прости, великий, что оторвал тебя от беседы с Богами…

— Говори!

— Дурные вести. Прибыл гонец из Каниша. Арцава выступила против нас. Их войско уже подходит к переправе через Марассантию.

Суппилулиума повернулся и решительно произнес:

— Пусть все готовятся в поход. Выступаем сейчас. Знаю, что воины устали, но Каниш надо занять раньше арцавцев. Готовьте мою колесницу и позовите Хемишу.

Хемиша подскакал на своем длинногривом коньке, когда Суппилулиума уже запрыгнул в колесницу.

— С юга пришли плохие вести,— объяснил повелитель на ходу.— Когда еще увидимся, останусь ли я живым — известно только богам.

Пока на словах назначаю тебя телепурием всей Верхней страны.

— Слушаюсь, солнце мое. Но достоин ли я…

— Не в достоинстве дело,— оборвал его Суппилулиума.— Мне нужен щит, который прикрыл бы мою спину. Ты знаешь здесь все тропинки. Смелей и надежней твоих людей мне не найти. Следи за дорогами из Митании и Исувы. Если опять покажутся каски, постарайся все уладить миром. Нам нынче каждый мирный день дорог. Пусть Боги тебе помогают! — закончил повелитель.

— Победы тебе, великий! — крикнул Хемиша вслед уносившейся колеснице.

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »9

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)