На страницу автора

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »15

Толстиков Николай Александрович
Угар
Глава третья

семейная сага

Слово больно ожгло Ивану спину, кровь горячо толкнулась в виски. Он, раздувая от ярости ноздри, точно вернулся бы и влепил Олехе оплеуху, но что-то удержало его… Может быть, Гренлаха? Самодовольный, надутый, нагло развалившийся на скамье за столом? Нет, раздумал Иван возвращаться и, горбясь, побрел к дому, где жил его начальник по работе и тоже – друг детства Василий Иванович Налимов.

«Вот и от Олехи дождался… – вздыхал Окатышев.– А окажись Олеха , под старую задницу, тогда бы на моем месте, чего бы, интересно, запел?»

Тогда, с десяток лет назад, Иван, исправно крутивший баранку задрипанного грузовичка в горкомхозе, не знал – огорчаться или радоваться приходу очередного нового начальства.

– Вася Налимов к нам «бугром»! – растерянно сообщил он дома Варваре.

– Это тот самый, директором Дома культуры еще работал? Рояль оттуда спер! –уточнила Варвара.

– Какой рояль? – опешил Иван.

– Какой, какой? Пианину. Барских еще времен. Играть, говорят, Васе больно полюбилось. И до того он доиграл, что из рояля части кой-какие будто бы посыпались. «Списал» твой Налимов рояль и домой уволок. А дома-то вновь рояль у него заиграл… Только, видать, не шибко домочадцам понравилось, как Василий на нем брякает. И загнал его Васенька по сходной цене. А кто-то ушлый донес насчет того куда следует. Налимова из директоров и турнули. Не нынешнее было время… Ловкий мужичок к вам в начальники пролез!

– Вранье все! Люди от зависти языками мелют! – убежденно возразил Иван.– А из Дома культуры он сам ушел. Не до старости песенки петь!

– Погодите, сами с ним не запойте! – усмехнулась Варвара.– Он теперь не рояль какой-то гребаный потащит! Опыт есть.

– Да ты понимаешь, чего городишь?! – Иван захлебнулся от возмущения.– Он честнейший парень. С детства его знаю, как свои пять… Иначе б другом мне не был!

– Что-то друг-то твой отродясь к нам в дом не захаживал. Да и ты к нему тоже.– сощурила глаза Варвара.– И вместе вас нигде не видывали. Здороваетесь хоть?

– Здороваемся… Иван маленько смешался, но все же нашел что сказать ехидно поглядывающей на него жене.– Кто я? Работяга простой. А начальнику с работягой принародно ходить в обнимку не положено. Пусть и друзья детства. Вот!

…Пути-дорожки Ивана и Васьки Налимова разминулись после окончания школы-семилетки: Васька укатил в другой город учиться на киномеханика и как в воду канул, Иван подался в «пэтэуху» на плотника. Вновь встретиться им довелось, когда уж Иван и в армии отслужил, семьей обзавелся, баранку автомобиля вдосталь накрутил. Столкнулся он нос к носу с Налимовым на мостках возле Дома культуры, уставился на него обалдело, точь-в-точь как сегодня на Гришку Гренлаху, забормотал пустые слова, тиская мягкую липкую Васькину ладошку в своих руках. Упитанный, румяный как колобок, Налимов к встрече отнесся равнодушно – Иван понял это, пытаясь заглянуть в его хитро бегающие глазки, даром что на круглом бабьем лице его цвела счастливейшая улыбка. Иван предложил встретиться как-нибудь, посидеть. Но Налимов так шустро рванул прочь на своих коротеньких ножках от Ивана, что тот пошел на попятную:

– Извини, Василий! Некогда и мне, дела-а! – запоздало прокричал он вдогонку убегающему Налимову.– Но увидимся?

Василий Иванович, не оборачиваясь, в знак согласия поспешно закивал…

Когда Налимов принял бразды правления в горкомхозе, Ивану часто приходилось подвозить нового начальника. Всякий раз он искоса разглядывал Василия Ивановича, тщетно пытаясь отыскать в нем хоть что-то оставшееся от прежнего дружка Васьки. И докосился однажды: поздно заметил велосипедиста, выскочившего на дорогу прямо перед бампером машины. Иван резко нажал на тормоза, машину швырнуло в сторону. На краю высокой насыпи она накренилась и – земля и небо поменялись местами перед глазами Окатышева. Как сквозь сон ощутил он встряхнувший все тело удар, послышался звон разбитого стекла и протяжный, по-поросячьи пронзительный и визгливый вопль сидевшего рядом Налимова.

Иван выбрался из помятой кабины, помог выползти из нее Василию Ивановичу и только тут, когда увидел, что вся голова Налимова залита кровью, как у зарезанного барана, до него дошел смысл происходящего. Ивана мороз по коже продрал. Словно очумелый наблюдал он за тем, как свои «горкомхозовские» мужики, соскочившие с тащащегося позади трактора, заматывали голову скулящего Налимова разодранной на полосы рубахой, потом усаживали Василия Ивановича в тракторную кабину. «Ну, Ваня, хана тебе!» – напоследок крикнул кто-то. Слова пробились к Ивану точно сквозь толстый слой ваты, набитой в уши. Окинув равнодушным взглядом валявшуюся за обочиной вверх колесами машину, он и до дому брел полуглухой. Повалился ничком на лужайку во дворе. Варвара, выйдя на крыльцо, чуть в обморок не упала:

– Батюшки-светы, да он распьянешенек!

Голос ее, поначалу тихий и дрожащий, перешел в сплошное шипение – ей-богу, сердитая кошка взъерошилась и жди – вцепится!

Варвара не уставала повторять, что выросла в семье алкоголика и уж мужу-то своему не позволит и капли в рот взять. А коли случалось с Иваном такое, то спуску ему не давала.

– И где глаза мои раньше были! – разорялась она.– Надавало тебя, постылого, на мою головушку!

И неведомо какая бы карусель закрутилась дальше, только в это время распахнулась калитка, и во двор колобком на коротеньких ножках вкатился Налимов.

Скинул он шляпу, блеснул плешью, а вокруг плеши-то повязка намотана, белеет свежо.

– Хозяин дома? – Налимов, привстав на цыпочках, запошмыгивал носом-картофелиной, запринюхивался, впрямь ищейка, и задумай бы Окатышев куда-нибудь спрятаться – не вышло бы, по запаху Налимов бы его нашел.

Варвара удивилась: еще вчера величал Иван Налимова другом самолучшим, а сегодня почему-то не обрадовался его нежданному приходу, не пошевелился даже. Но как бы там все не было, она засуетилась. То хлопотала возле Налимова, тащила его за рукав в дом, то подбегала к Ивану, яростно трясла того за плечо.

Иван, наконец, сел в траве, принялся мозолить кулаками глаза и продирал их так долго, что Налимов заговорил с подковырочкой:

– Никак, Иван Петрович, ты успел хватануть с устатку? После работки-то?

– Что вы, Василий Иванович! Боже упаси! – защебетала ласточкой Варвара.– Ваня у меня ни капельки себе не позволит, сколько уж лет вместе прожили!

Ох, Варвара! «Причастившегося» Ивана в штыки встретит и потом еще год целый корит-пилит… Но чужой глаз не увидит, чужое ухо не услышит. Варвара сор из избы не выметет. «Что я, психованная?! – рассуждает она.– Как Федькина женка, как другие бабы? На улице орать да по милициям бегать? Не-ет! Пусть народ думает, что мы лучше всех живем! Пусть завидуют! Мне такое любо…»

Иван от комплиментов лишь поморщился, поднялся с лужайки, нахлобучил на голову кепку. За ним встал с лавки Налимов, но Варвара тут как тут. Силой усадила Василия Ивановича обратно, сама подсела рядышком, глазами-то его, сладенького, так бы и скушала:

– Вы б не торопились, Василий Иванович! Такого дорогого гостя да сразу отпускать! Сейчас Ванечка быстрехонько скотину обрядит и скоротаем вечером.

Она метнула в сторону Ивана сердитый взгляд. Мол, экий ты недотепа, не каждый день к тебе начальство в гости ходит, мог бы быть и поуслужливей. Кого попроще Варвара дальше порога в дом не пригласит, а тут ведь важная птица!

– Ой! – жалостливо вздохнула она, обняв за плечи Налимова и почти уткнувшись носом в его повязку на голове.– Аж кровушка сквозь бинт проступила… Где вас так угораздило, Василий Иванович?

Варвара тешила свое любопытство, а Иван, стоя у калитки, взъярился:

– Виноват я, кругом виноват! Но учтите, Василий Иванович! – Иван подбежал к Налимову и грозно затряс пальцем перед его носом.– Резина на колесах ни к черту, лысая совсем… И машина барахло барахлом. Ветерок подует – рассыплется! Так бы разве улетел я за обочину и машину б всмятку? А, что говорить? Сам знаешь,– Иван перешел со своим начальником на «ты».– Веди теперь, я готов!

И он сцепил за спиной руки, гордо запрокинул голову.

– Куда это? – настороженно спросила Варвара.

– Куда, куда? В милицию! Вон, человека немного не угробил. Ответ держать надо.

Варвара взглянула на повязку на Налимовской голове и все поняла.

– Да как же так? Что люди-то скажут?.. И уладить ничего нельзя? Василий Иванович, миленький, ведь ты еще живой!

Варвара опять склонилась над плешью Налимова, но разогнулась тотчас и шагнула к мужу, к плечу его прижалась.

– А вдруг… заберут тебя, Вань?.. Да вы же друзья детства!

– Эт-то точно, посадят! Как пить дать! – Иван, отстранясь от жены и чувствуя в себе вместо прежнего испуга непонятное злорадство, вызывающе усмехнулся: Иначе б зачем гражданин потерпевший сюда пожаловал: Дружба дружбой…

– Хватит дурака валять! – Налимов вдруг что есть силы ударил кулаком по скамейке. Его всегда улыбчивое лицо, оказывается, могло принимать самое серьезное, даже злое выражение.– Герой выискался! Волоките его в милицию, ему все равно! Присядь-ка, потолковать надо. И все утрясти. Не зря я пришел.

Налимов кивнул на лавку рядом, но Иван с места не сдвинулся, опешил. Варвара соображала куда проворнее мужа: почти насильно подтащила его к Налимову.

– Так вот, аварии, считай, никакой не было.– продолжил Налимов уже обычным, ласковеньким, голоском.– Машина твоя старая, сама по себе развалилась. Спишем – и делов!

Он перехватил растерянный взгляд Окатышева, потрогал голову и рассмеялся.

– Вот черти мужики намотали.– Налимов потянул пальцами узелок повязки и принялся ее разматывать.– Царапина и всего-то, стеклом чуток посекло. И к вам – не сообразил – в таком виде заявился. Напугал, небось?

После ухода гостя во дворе у Окатышевых сделалось тихо-тихо. Иван опомнился не скоро:

– Друг-то! Вот что значит настоящий! – облегченно выдохнул он.– А я думал все – сухари суши! Приготовился… Дружба, одно слово. Да я для него теперь все сделаю, чего не пожелает!

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »15

На страницу автора

-----)***(-----

Авторы: А(A) Б(B) В(V) Г(G) Д(D) Е(E) Ж(J) З(Z) И, Й(I) К(K) Л(L) М(M) Н(N) О(O) П(P) Р(R) С(S) Т(T) У(Y) Ф(F) Х(X) Ц(C) Ч(H) Ш, Щ(W) Э(Q) Ю, Я(U)